За оживленной беседой они не заметили, как зашли довольно далеко. Вокруг был совсем пустынный участок пляжа с редкими пальмами и парой заколоченных бетонных строений. Где-то позади слышался басовитый смех и болтовня на не очень грамотном английском. А впереди, в метрах тридцати, шла по щиколотку в волнах одинокая тайская девушка, ветер теребил кудрявые, коротко стриженные волосы.
– Oy! Wait up, mate! [Эй! Погоди, братан! – англ.] – прокричали сзади.
У кричавшего был, кажется, акцент северной Англии, при котором «ап» звучит как «оп» и «мэйт» как «майт».
Андрей оглянулся – за ними плелись четверо татуированных бугаев в майках-алкоголичках. Иногда попадаются в Паттайе эти louts, английский аналог гопников. Фанатеют по футболу и бухают после каждой игры. Что забыли в Таиланде эти деревенщины? Хотя понятно что…
Неожиданно быстро мужики оказались совсем рядом, в паре шагов позади. Огневский только вздохнул.
– Не говори, что это тоже ваши, – устало сказал он Маше.
– Нет, – ответила она. – И под быдло только работают. Осанка не та, да и у всех стволы за пазухой.
– Вижу, – ответил Огневский.
– Oy, I`m talkin’ to ya! [Эй, я с тобой говорю! – англ. искаж.] – послышалось сзади.
– Fuck off, mate, – бросил через плечо Огневский. Похоже, ему сейчас-таки представится повод выпустить пар.
Вместо ответа на него сзади обрушилась туша килограммов в сто двадцать, подмяла под себя.
Огневский, весивший всего восемьдесят три, захрипел, но злость, закипавшая весь день, дала о себе знать. Он ударил головой назад, попал нападавшему по носу, вывернулся к нему лицом, кое-как вытащил пистолет и пальнул не глядя.
Мужик вскрикнул, задрожал, Огневский свалил его с себя. Только чтобы увидеть над собой еще одного из нападавших. Тот при близком рассмотрении отличался от остальных. Не развязный жирдяй, а наоборот. Сухопарый, быстрый… Андрей знал по опыту: это всегда самый опасный тип. Молниеносным движением тот оказался поверх Огневского, очень ловко отбив в сторону руку с пистолетом, замахнулся коротким клинком.
Время для Огневского словно застыло, он завороженно глядел на лезвие в руке противника, понимая, что уже не увернуться. Вокруг были звуки борьбы, кажется, чмокал глушитель.
Тут зрачки в глазах нападавшего расширились, а рука с клинком обмякла. Он осел на Огневского, тот спихнул его в сторону.
– You okay, na? – сказала с сильным тайским акцентом та самая девушка, что гуляла минуту назад по волнам. Ее лицо, совсем еще молодое, было спокойно и сосредоточено. Она сдула с лица тугую смоляную кудряшку, в ее руках дымился «Глок» с глушителем.
Огневский не ответил, вскочил, стал смотреть по сторонам. Маша тоже стояла с дымящимся пистолетом в руке, над телом третьего противника. Четвертый стоял с поднятыми руками.
– Господи, – подумал Огневский, – пошли мне нормальную бабу. Без ствола за пазухой…
Просто Грищ
Сегодня был особенный день – Грищ поставил себе новые зубы. Большие, ровные и белые, как в кино. Лучшие виниры у лучшего иностранного дантиста в Бангкоке.
Это был принципиальный, важнейший шаг в его жизни. Еще одна ступень, поднявшая Грища над убогой и нелепой страной, из которой он вышел. Бедные, живущие – нет, выживающие – в бывшем Союзе, с их пожелтевшими, кривыми зубами, среди которых к тридцати уже несколько вырвано (варварство!)… Теперь он не один из них, он присоединился к белозубому, счастливому, свободному сообществу людей из нормальных, развитых стран.
Боли при зубных операциях Грищ боялся страшно. Сердце колотилось, как бешеное, на каждом из посещений, и пару раз таки ожгло, так что он застонал и слезы на глазах выступили. А ведь врач уверял, что больно не будет, только a little sensitive [слегка чувствительно. – англ.], и удивлялся, что пациент так мучается. Ну что ж, эту жертву стоило принести, всякое перерождение болезненно.
Сложнее было с деньгами – в нищей Азии любые услуги нормального, западного уровня стоят немало, иногда больше, чем на самом Западе. Медицина в том числе. Пришлось выложить столько денег, сколько Грищ обычно тратил на жизнь месяца за три. А к деньгам он относился трепетно.
Этого не понять тем, кто вырос в спокойной, богатой, счастливой стране. У Грища за спиной была бездна. Карман все еще прожигал проклятый темно-красный паспорт, в котором было оттиснуто его имя – Грищенко Иван Анатольевич, гражданин Российской Федерации, будь она неладна. Эта бездна дышала в затылок жестоким холодом и при любой возможности старалась засосать его обратно в свое ледяное нутро, к печали, нищете и унижению.