У меня тут всё на соплях держится, а они порезвились. Я тут в долине боюсь пукнуть лишний раз, лишь бы закрепиться, удержаться в первое, самое сложное время, а они мне так гадят. Жеребцы, блин!
Адрус ещё куда ни шло. Какое-то понятие о дворянах местным не чуждо, а вот мой малолетний оруженосец залетел по полной. По факту он никто, он ещё не дворянин, не рыцарь. Его статус по местным законам на уровне зажиточного горожанина, а по факту он ниже простого крестьянина. Вот ему и предъявили поутру. Женись.
Знаете, я живу не первый день на свете. Я отлично понимаю, что с учётом их упития им наутро могли предъявить, что они всю ночь насиловали корову или даже быка. Какие тут разговоры, был пьяным, какая тебе вера. Я отлично понимаю, что найти хорошую партию для своей дщери задача нетривиальная. Я понимаю, что под пьяное тело могли и осознанно подложить дочу, чтобы утром выть белугой и тащить под венец ничего не понимающего от похмелья жениха.
Короче, Адруса отмазать от женитьбы, как два пальца обоссать. Гумус же попал. Кого волнует, что она старше его на десяток лет. Попался петух в ощип, вот и не брыкайся. Это ещё кто кого насиловал?
В общем, я ехал до Озёрного после донесения в самом плохом настроении. Нашли где учудить. Дураки, не могли до замка доехать. Тут же рукой подать до замка.
По приезде, взглянув на девиц, потерявших честь, я даже не знал, как реагировать. Гумус ещё ладно. Возраст девицы мне немного преувеличили. Ей за двадцать три — двадцать пять. По местным меркам уже проспала замужество, вот и легла с подростком. Да и внешне она вполне ничего.
Адрус же «зафартмачился». Это же надо так напиться. Кожа да кости, больше на мальчика похожа. Как, оказывается, я о тебе многого не знаю, столичный. Мало того что ты наркоман, но похоже, что ты и…
— Адрус, ты как?! — давал я пощёчины этому телу, что еле стояло на ногах. Само собой, я давал пощёчины в избе и без лишних глаз. Гумус, Гевар, Хелми — не в счёт. — Ты дурак?! Что творишь?!
Кор-сэ́ мало что понимал и, наверное, упал бы, если бы я его не держал за плечо. Судя по его глазам не в куче, у него не похмелье. Он до сих пор пьян.
Ну, ты только протрезвей, мой дорогой. Я тебе припомню. Помнится, ты стебался, что я чуть ли не залип в медовую ловушку с дочкой рыцаря, что под меня подложили. Теперь мы квиты, не прошло и трёх месяцев.
— Гевур. Утащи это с моих глаз. — Меня слегка отпустило от первых эмоций.
— Куда его… кор… кор-э́…
— Гевур… Хелми свой… Через седло это говно и в замок!
Вор ушёл. Утащил на себе Адруса. Его после ранения сильно подломило. Первые дни как на ногах. Его раны по сути ещё толком не затянулись, несмотря на чудодейственную чёрную мазь. Понятно, почему он не в курсе, что Хелми полностью мой человек.
— Гумус! Но ты-то как?! — проводив взглядом утащенного кор-сэ́, я начал по новой заводиться.
— Ваден… они все наливали… — начал пищать мой мелкий. Вот это оборот. Я, наверное, впервые для него Ваден, а не кор, кор-э́. Теряет страх мой мелкий. То ли матереет, то ли теряет нюх, что за такое можно и огрести. — Говорили, что мужчина… я боец… рыцарь… Уважь…
Понятно. Развели мелкого на «слабо».
— Кто?! С кем вы пили? Показать сможешь?
— Ваден… Кор-э́… Я всё помню… Староста… Остальных не помню… как зовут…
— Всё, говоришь, помнишь?! А имена случайно забыл? — зацепился я за слова. — Я по тебе вижу, что ты… Не изображай похмелье. И не думай, что так будет в будущем. Постареешь, поймёшь, как это хреново. По молодости похмелья не бывает, так что не притворяйся… А вот так?!
Я дал пощёчину своему мелкому. От своих это любя. От чужих на нож.
— Тебе тут столица примерещилась? Ты дурак или как?! Жениться хочешь? Не притворяйся тут передо мной! Могу легко устроить.
— Кор, я не виноват! Она сама. Сказала, что рубашку надо постирать. Снимай! Спросила, а гладили ли меня… Я сказал, что да… — зачастил словами Гумус, да так, что я не успевал мысленно переводить местный на родной язык.
— Заткнись! — это я по-русски. — В замке поговорим… Ты сам стрелял по дуракам, что пытались нас задержать… Ты помнишь, лес, рыцарь… Адрус спит под лавкой, а я дурак заснул на сеновале! С тобой такая же ситуация! Только убивать тут мы не можем! Дурак! Так меня подставил!
Из деревни я уезжал в дурном настроении. Честно говоря, с девицей Гумусу повезло, в отличие от Адруса. У Гумуса хоть вполне симпатичная. Адрус же совсем учудил.
Хотя что это я на кор-сэ́ наговариваю. Об этом не принято говорить, но мужской пол знает. Полбутылки водки — это ещё ладно. Бутылка — и поднять малого друга надо ещё постараться. Какие тут изнасилования и совращения? Под них тупо баб подложили. Их тупые слова без раздумий это подтверждают. Эти же два кадра, судя по их состоянию наутро, ещё больше приняли на грудь.