Быстрый оценивающий взгляд на мои руки, и, призвав сейр, сахир, откровенно игнорируя все, что только что сам же сказал, заказал мне перчатки. После одежду. Обувь. Белье. Учитывая, что при заказе все это демонстрировалось в полном объеме в трехмерной проекции над сейром, естественно, я все это видела.
— Я не приму, — выговорила, наконец, откашлявшись после того, как подавилась.
— Поздно, фактически ты уже носишь одежду от меня, ты в моем доме, ешь со мной за одним столом, и я же сказал — ты не в том положении, чтобы заботиться о своей чести. — Подмигнул и уже серьезно спросил: — Про цветы поняла?
— Да, — мгновенно ответила я.
— У вас это ни к чему не обязывающий подарок, у нас — кандалы на всю оставшуюся жизнь. Поэтому фактически руки девушек всегда скрыты под одеждой. С женщинами все проще — в случае если подарок был вручен ей с не благими намерениями, в дело вступает ее мужчина.
— И-и? — протянула я.
— Обычно хватает одного удара, — широко улыбнулся сахир.
Я все не знала, как бы повежливее узнать его имя, хотя в свете всего про вежливость, похоже, следовало забыть.
— Одного удара кого? — уточнила я, берясь за кофе.
— Зависит от мужчины, — пожал могучими плечами сахир. — Закон сильнейшего действует всегда. В некоторых случаях слабейшему приходится уступить свою женщину на одну ночь, в некоторых — на всю жизнь. По ситуации.
Ситуация нравилась мне все менее.
Сахир тем временем закончил с едой, запил ее все тем же виски и, поднявшись, принялся убирать со стола. Я подхватилась было тоже, но была остановлена приказным:
— На диван. Свой сейр не включать. Уберу сам, прислугу звать было бы глупо в нашем положении. Учись.
И он движением руки включил экран, над которым до того явно качественно поработал — экран был отключен от всеобщей сети Гаэры, и то, что он начал показывать… Да, я бы не рискнула включать свой сейр. На видео были встречи, собственно, встречи дипломатических представителей с самим правителем, то есть герхарнагерцом. Этот самый герхарнагерц был внушительного роста, уважительного возраста, седовлас и крайне опасен. Это я поняла спустя минут десять, когда сахир вернулся, укрыл меня теплым одеялом, сам в одних брюках и майке уселся рядом с неизменной бутылкой, и началось:
— Смотри. Данный посол при поклоне опустил руки ниже груди. Это оскорбление.
Наказание было впечатляющим — герхарнагерц неуловимым движением извлек узкий одноручный меч, по форме близкий скорее к катане, нежели к привычному мечу, и снес дипломату голову… И вот голова еще катилась, подпрыгивая, по алому бархатному ковру, обезглавленное тело все еще стояло, пошатываясь и готовясь рухнуть, а остальные дипломаты, низко кланяясь, проговаривали и проговаривали извинения.
— Протянуть руку для рукопожатия — оскорбление, — равнодушно продолжил сахир. — Взгляд в глаза правителя: если ты мужчина — оскорбление, если женщина — предложение. К слову, правитель в целом очень неравнодушен к женскому полу, однако не все покидают его спальню, передвигаясь на своих ногах, некоторых выносят… иногда сразу в морг. Все поняла?
— Никогда не смотреть в глаза герхарнагерцу, — с трудом проговорила я.
— У тебя замечательное произношение, — похвалил сахир.
Мелькнула трусливая мысль пойти поговорить с Полиглотом, меня как ценного сотрудника должны пожалеть… С другой стороны, представлять Гаэру — честь, которую едва ли следует отдавать в руки подлым людям. А Гилбен оказался невероятно подлым. Настолько, что меня снова начинало трясти, стоило только вспомнить, чему он меня учил!
— Продолжаем? — поинтересовался мой неожиданный… спаситель, хотя, учитывая все факторы, он едва ли подходил под это определение.
Молча кивнула.
Мы продолжили.
Всю ночь. Затем пятнадцатиминутный сон и весь день. Сахир, имени которого я так и не узнала, покидал меня дважды — утром, когда ушел на встречу, оставив меня с тетрадкой и карандашом учить фразы, и в обед, приготовив, собственно, мне обед перед уходом.
С последней встречи вернулся злой, как был в деловом костюме, прошел ко мне, без него отогревающейся с открытыми окнами, протянул сейр с изображением старичка, который проверял мое энирейское произношение, и спросил:
— Он?
Потрясенно прошептала:
— Да.
— Покончил с собой вчера ночью, — мрачно сообщил мне сахир. Выпрямился и уже беззаботно добавил: — Принес тебе пирожных.
— Спасибо, — несколько нервно ответила я.