Против Махно не было конкретных улик. Александровский уездный исправник доложил губернатору, что Нестор Махно задержан «за принадлежность к разбойничьей шайке и совершение нескольких разбойничьих нападений и убийство крестьянина Гу-ры». Доказывать вину арестованного полицейский чин счел нецелесообразным, потому что «в случае освобождения его из-под стражи по сему делу он будет задержан в административном порядке для высылки его из пределов Екатеринославской губернии»29.
Благодаря хорошо организованной конспирации полиция никак не могла распутать дело гуляйпольской анархистской организации. Тюремщики усиленно следили за заключенными. 1 сентября уряднику Рыжко удалось наконец перехватить записку, посланную Махно Левадному. В ней было всего лишь четыре слова:
. Берите на себя дело». Неудача с запиской Махно не обескуражила, и он охотно объяснил следователю, что он лишь давал этим совет Левадному не перекладывать свою вину на других30.
Махно ни на минуту не оставлял мысли совершить побег, примем не в одиночку, а массовый. Тюремные надзиратели перехватили еще одну его шифрованную записку: «Товарищи, — говорились в ней, — пишите, на чем остановились: будем ли что-нибудь предпринимать? Сила вся у вас, у нас только четыре человека. Да или нет — и назначим день. До свидания, привет всем». Поняв, что готовится побег, тюремщики усилили надзор за заключенными, и, когда 31 декабря 1908 г. Махно и его товарищи пс камере № 8 предприняли попытку бежать, схватили их3132.
Махно всю жизнь считал, что его выдал провокатор, член их организации Н. Альтгаузен. А предали Махно, дав на предварительном следствии ложные показания о его участии в убийстве, и тем самым подвели его под военно-окружной суд ближайшие друзья — видные члены организации Н. Зуйченко и И. Левадный20,
Жандармы вынашивали планы захвата руководителей организации. В ночь накануне нового 1910 г. уездный исправник долге обсуждал с Н. Альтгаузеном, каким путем можно выманить из подполья Семенюту и арестовать его. Провокатор заявил, что вс второй следственной камере сидят лучшие дружки Семенюты Н. Махно, Е. Бондаренко, К- Кириченко и К- Лисовский, от име--ни которых можно написать главарю анархистов письмо с просьбой организовать их освобождение во время доставки в Екатери нославскую тюрьму.
Полицейский чин заставил своего собеседника написать тако<; письмо от имени гуляйпольцев, сообщив в нем имя Альтгаузена как провокатора и потребовав от имени арестованных убрать его
4 января 1910 г. тюремное начальство сообщило Махно и его друзьям о том, что они переводятся из Александровской в Екате-ринославскую тюрьму. Весь день арестанты были возбуждены, вс время кратких встреч между собой вели разговоры о том, что этс единственный случай для побега; надеялись, что Семенюта попытается их освободить. Махно, встретив Альтгаузена, которого считал виновником своего ареста, пригрозил ему жестоко! расправой.
Обвинять своего бывшего сотоварища в измене Махно не имел морального права. Находясь в 1909 г. в Александровской тюрьме, Махно рассказал соседу по нарам, некоему А. Сидуре, об убийстве пристава Караченцева, указав при этом, что один из убийц — С. Кравченко — проживает в собственном доме в Александров-ске, недалеко от тюремной площади. Это вскоре стало известие тюремным властям. Попав в Псковскую тюрьму, Сидура на одном из допросов в обмен на смягчение наказания предоставил эт^ информацию жандармскому ротмистру, который не замедлил срочно передать ее Екатеринославскому губернскому жандармскому управлению и арестовать Кравченко33.
Знай Н. Альтгаузен содержание тайной жандармской переписки, он мог бы выдвинуть такое же обвинение и против Махно Нестор стойко держался на допросах, не выдавал товарищей п< организации, но, вернувшись в камеру, он охотно, с присущей кре стьянам подробностью и дотошностью рассказывал соседям о подвигах гуляйпольских анархистов. Непомерное бахвальство и болтливость делали его по сути предателем.
30
Цит. по: Неволин Г. Махно и гуляйпольская группа анархистов: По официальным данным//Каторга и ссылка. 1927. № 5. С. 75..