Естественна и озабоченность М. Корн соблюдением гражданских прав в «освобождённых районах»: «Предположим территорию, находящуюся фактически под влиянием анархистов. Каково будет их отношение к другим партиям? Признают ли авторы «Платформы» возможность насилия по отношению к врагу, не поднимающему оружия? Или они, согласно анархической идее, провозглашают полную свободу слова, печати, организаций для всех? (Это вопрос, который несколько лет тому назад звучал бы дико, но некоторые известные мне мнения мешают теперь быть вполне уверенной в ответе).
И вообще, допустимо ли проведение в жизнь своих решений силой? Допускают ли авторы «Платформы» пользование властью хотя бы на минуту?»[860]
Критика М. Корн заставила авторов «Платформы» сделать несколько осторожных уступок оппонентам. Во-первых, «платформисты» отмежевались от идеи обязательных решений «гражданских органов»: «решения эти должны быть обязательны для всех, подававших за них голос и санкционировавших их»[861]. Таким образом, меньшинство может не подчиняться общим решениям.
Во-вторых, «платформисты» признают, что их план — только самое начало анархии, которое не гарантирует соблюдения всех принципов анархизма[862]. Это вызвало резкую критику со стороны как противников теории «переходного периода» (за «скрытое» следование этой теории), так и со стороны её сторонников (за непоследовательность и отказ признать правоту тех, кто доказывает необходимость «переходности»).
Опыт гражданской войны свидетельствовал: бесконтрольные формирования анархистов (или атаманов, называвших себя анархистами) часто превращались в банды грабителей, дискредитируя идеологию анархизма, к которой они на практике не имели отношения. Участники гражданской войны П. Аршинов и Н. Махно стремились найти способ обуздания таких бандформирований. Но как сделать это, не нарушая принципов анархии, несовместимой с централизованными механизмами насилия (к которым принадлежит и армия)? «Платформисты» не дают ответа на этот вопрос, продолжая рассуждать с позиций здравого смысла: «Но кому непосредственно армия может политически подчиняться? Ведь трудящиеся в целом не представляют собой единого органа. Они будут представлены различными экономическими организациями. Вот именно этим организациям, в лице их высших соединений, и будет подчинена армия»[863].
Это не совсем государство, но и не совсем анархия. Перед нами типичная модель переходного общества от капитализма к анархическому коммунизму. Причём идея централизации военного командования и подчинения его центральным же гражданским органам делает эту модель в большей степени близкой к государственности, чем к анархии.
Опираясь на опыт гражданской войны в России, «платформисты» пришли к не высказанному публично, но глубоко обоснованному ими выводу — условия социальной революции и гражданской войны исключают немедленное формирование анархического устройства общества. Нужно создать такое общество, где не будет власти капитала, а власть управленцев будет как можно сильнее ограничена самоуправлением. Это — предел возможностей анархизма в революциях XX века.
20 марта 1927 г. в Париже состоялась конференция анархистов из России, Франции, Италии и Испании, с участием представителей Шведского рабочего центра (САК) и китайских эмигрантов. Она была посвящена обсуждению «Платформы» и в случае успеха должна была учредить Союз анархистов. Вёл собрание француз Летенгре. Речи переводились на французский и испанский языки. Махно выступил с энергичной речью о необходимости единства идеологии и тактики анархистского движения. Выступавший следом итальянец Л. Фабри не возражал против единства, но от него досталось «платформе»: её терминология «шокирует», особенно жёсткие классовые формулировки. Ранко, выступавший от имени САК, поддержал идею единства идеологии движения и проинформировал, что в САК нет определённой позиции по поводу «платформы». Можно взять за основу предложения русских и создать подготовительный комитет для более солидного учредительного конгресса Союза.
Более критично высказался Н. Верни: «представленная «Платформа» может быть совершенной для русских, но только для них. Нужно учитывать существующие в различных странах течения и выработать новую платформу интернационального характера»[864]. Вскоре выяснится, что и среди русских есть активные противники «платформизма».