— Нищий припортовый квартал. Сплошные лачуги, застройка плотная, подвал или погреб в каждом доме, там всякая голытьба живет. Ее не жалко, и если бы проблема была только в ней, Аркадий Викторович даже пальцем бы не пошевелил. Но паника ему не нужна, поэтому он действует довольно жестко: сделай дело — и он отсыплет тебе золота и девку твою вернет в целости и сохранности.
Игнат на секунду даже почти поверил, так она была убедительна. Может, он ошибся и не магичка должна его ликвидировать? Нет, не ошибся. Если он правильно истолковал брошенный взгляд, она как раз проверяла — купился он или нет.
— Черт с ним, с золотом, — подыграл Видок. — Киру и мобиль верните.
— Что, даже мстить не будешь? — Сколько сарказма в голосе!
— Не буду, эту жирную тварь прекрасно охраняют. Я не дурак, знаю, когда можно поугрожать, пыль в глаза пустить, а когда нужно отступить.
— И что, даже егерей своих не позовешь?
Вот падла, издевается.
— Я доложу в братство о происшедшем, пусть они решают.
Ольга сделала вид, что поверила. Дальше шли молча. Стороны обменялись взаимным обманом, оба в него не поверили, но на стороне Игната была чистая победа — мешочек земли с медальоном жертвы.
Обратно катер шел чуть медленней — оно и понятно, против течения. Прижавшись к правому берегу, где стремнины не было, посудина все же за час добралась до пристаней Тишинска.
— Далеко отсюда до лачуги, где людей убили?
— Нет, минут пять пешком, — что-то прикинув в уме, ответила Ольга.
— Ну, тогда гони на хрен этих синих в бронемобиле, нам они не помогут, только сдохнут зря. Я, в принципе, не против, но с каждой смертью тварь будет все сильнее.
В глазах магички мелькнул многообещающий огонек, но она смогла сдержать себя в руках и направилась к стражам, курящим рядом с броневиком.
«Не видать тебе легкой смерти, — прокомментировал Фарат, — она спит и видит, как будет тебя потрошить, а потом заставлять жрать собственные кишки. Образ был таким ярким, что я даже через ее блокаду увидел».
«Ее уверенность — залог нашей победы», — мысленно ответил Демидов и направился к воротам, которые вот-вот должны были закрыть: похоже, ждали только их, пристани были пусты, только на одном из рыбацких баркасов кто-то орал пьяную песню. Если бы люди знали, что им грозит, они бы весь город солью засы́пали. Но Тишинск засыпа́л, даже не подозревая об опасности, и между ним и смертью стояли только егерь и магичка, которая должна была сдохнуть во благо этих несчастных. Хотя она умрет в любом случае: либо пэри ее убьет, либо Игнат. Ей не дано пережить сегодняшнюю ночь.
Шли не торопясь. Они обернулись быстрее, чем Игнат рассчитывал, и сейчас спешить было некуда. До полуночи, когда пэри выберется из своего укрытия, еще несколько часов. А значит, времени на подготовку больше чем достаточно. Осталось найти.
Дом, который посетила нежить, стоял заколоченным. От него несло смертью и ужасом, два окна, смотрящих на узкую кривую улочку, были словно зашитые глазницы. Игнат оторвал доски и пинком распахнул дверь. В нос ударил запах ржавого железа — словно медную заклепку под язык сунул. Все вокруг было забрызгано кровью — пол, стены, потолок. Ольга наколдовала довольно мощный «светляк». Игнат осмотрел лачугу — одна комната, три кровати. Больше всего крови было в центре. Похоже, люди сбились в кучу, тут на них и налетела безжизненная тварь.
— Зачем мы сюда пришли? — подала голос Ольга — она стояла снаружи, не горя желанием войти внутрь. Странно: обычно магички барышни крепкие, их испугать тяжело.
— Потому что здесь все началось, — зло ответил Демидов, — потому что нежить где-то рядом.
Он внимательно осмотрел комнату: люк в подвал имелся. Но Демидов не торопился туда соваться. Все равно ничего не увидит, пэри — бестелесная сущность, она становится материальной, только когда убивает. Все остальное время это призрачная полупрозрачная женщина. До полуночи ее вообще не разглядеть — форма полностью бестелесна. По данным инквизиции, вычислить ее местонахождение можно только одним способом: рядом будет могильный холод.
Игнат обыскал дом и нашел мешок с солью, обсыпал подвальный люк и только после этого открыл. Коробка, стены обшиты деревом, пахнет плесенью и сыростью, прохладно, но ничего необычного, просто погреб.