Портал не открылся.
— Хм, — озадачилась наемница. — Где цитадель? — Лапы оборотня разошлись, мелькнула голубая искра, и возник переход. — Прощайте, — бросила Арина и ушла в синий переливающийся овал. Секунда, и стало темно.
Игнат потерянно пялился в темноту: удар в спину от женщины, с которой у него, можно сказать, были отношения, оказался настолько неожиданным, что он не сразу обратил внимание на непрекращающиеся мыслеобразы, которые посылал ему Фарат.
«Фарат», — позвал он.
«Ну наконец-то, — отозвался джинн, — давай, приоткрывай кокон, мне нужна полная свобода маневра, заклинания составляла магесса первой ступени, самостоятельно вы сутки будете валяться, пока начнете хоть как-то вяло руками двигать».
Игнат приоткрыл кокон и тут же почувствовал, как по всему телу разливается живое тепло и следы заклинания медленно начинают таять. Прошло минут сорок, прежде чем он смог пошевелить рукой, — держать кокон было очень тяжело, и если бы тот был укреплен хорошо, наверное, даже не удалось бы. Еще через час он с трудом поднялся на ноги и кое-как доковылял до сидящей у стены Киры, попутно засветив магическую лампу на столе. Помещение залил ровный теплый свет, стало не так паршиво.
— Все будет хорошо, — произнес Демидов и приобнял девушку.
Слезы побежали из ее ярких изумрудных глаз.
— Все будет хорошо, — повторил Игнат.
«Фарат, — позвал он, — ты можешь помочь ей?»
«Твоя пассия сама отлично справляется, — отозвался джинн, — она же магичка, и сейчас ее организм почти поборол заклятие. Думаю, еще минут пятнадцать — и она окажется на ногах, причем будет стоять на них гораздо тверже тебя».
Так и произошло, Кира пришла в себя и, медленно подняв руку, сжала пальцы Игната, которые лежали на ее колене.
— Порву суку, — голосом, полным яда и ненависти, прошипела волшебница.
— Ты вправду думаешь, что она еще жива? — удивился Игнат.
Кира озадаченно посмотрела на него.
— Что ты хочешь сказать?
Игнат усмехнулся, потом еще раз, и еще, усмешка перешла в смех, жестокий, злорадный хохот. Он долго не мог остановиться, а Кира сидела все это время и молча смотрела на него. Когда вытер глаза от выступивших слез, он заметил отпечаток беспокойства на ее красивом усталом лице.
— Извини, — попросил егерь, — нервное это. Ну кому нужна свидетельница? Ее сыграли втемную. Отправили к нам, она выполнила задачу, втерлась в доверие, забрала руну, больше она не нужна — никто не должен знать, что одержимые получили то, чего желали. Ее убили, скорее всего, еще во дворе замка. Мертвецу не нужно платить, мертвец не расскажет, даже случайно. Она хотела забрать «Голема», а это улика. Кроме того, одержимые не знают жалости.
— А если ты ошибся и она работала на ту же заказчицу, что и Адмирал со своей бандой, а до него Бык?
— Резонно, — согласился Демидов, доставая фляжку и делая глоток, — но ничего не меняет, — помнишь паладина в их группе? Он там был не просто так, его задача — устранить всех, забрать руну и, передав заказчице, сдохнуть. Никто не оставляет свидетелей в таких делах. Так что не выйдет у тебя с ней посчитаться. То, что осталось, лежит сейчас посреди двора на камнях.
— А если ею дорожат?
Игнат задумался.
— Вообще, Струна хорошая наемница, имеет определенные таланты, есть мизерный шанс, что, передав добычу заказчику, получит свободу, в надежде что ее помощь впоследствии понадобится. Не знаю. Ну, ты как, оклемалась? Если да, то давай думать, как выбираться из этой западни, я уверен, что выход отсюда должен быть, иначе стоит заблокировать чучело в кабинете — и нам останется только ждать конца от голодной смерти.
Кира поднялась и на всякий случай направилась к оборотню.
— Где цитадель? — потребовала она ответа.
Но чучело хранило гордое молчание.
— Что и следовало ожидать: она разрушила прямой путь, а значит, нам нужно искать выход. Попробуй портал сотворить, вдруг прокатит?
Кира сосредоточилась, пробубнила себе под нос формулу, сделала пасс рукой. Игнат знал, что ничего не произойдет, но все же надеялся, что ошибается.