— Ну и морда у меня… Давай что ли кофе…
— Тебе варить в парадной турке или в походной? — поинтересовалась Инка.
— В походной, она больше. К тому же, по всем признакам, намечается очередная войнушка.
Предпосылки этого скупого диалога были заложены года за полтора. Лиза работала в газете и училась на четвертом курсе журфака. И в целом ей это нравилось.
Нравились новые люди каждый день, нравилось делать тексты, нравилось мотаться по интервью и приходить домой за полночь, работать без выходных, сдавать сессии вместо очередного отпуска. После мучительной паузы бездействия, которая образовалась в результате провала на экзаменах в институт имени Репина, она, кажется, нашла, что искала.
Газета, куда ее пригласили в штат уже после первого курса, была на подъеме. И имена журналистов, которые знал любой мало-мальски грамотный человек, были для нее не просто строкой под текстом, а конкретными людьми, с которыми она сидела за одним столом на планерках, гоняла чаи и кокетничала с большим энтузиазмом.
В тот день в Доме журналиста отмечали юбилей газеты. Официальная часть уже закончилась и началась большая пьянка. Лизе такие развлекаловки были малоинтересны, но уйти незаметно не удавалось, поэтому она решила попробовать всего побольше — столы были завалены всякими «ништяками», а резерв желудка ограничен перманентным недоеданием. Значит, кушать предстояло медленно и долго.
Пока она жила с родителями и мама каждый день стояла над душой с поварешкой, Лиза кое-как ела. Но беспорядочная журналистская профессия и «раздельное проживание» с родителями делали свое дело — она просто забывала о еде и вспоминала о ней, когда начинали дрожать руки.
К счастью, фуршеты по разным поводам случались достаточно регулярно, поэтому до голодных обмороков дело еще не доходило.
Надо сказать, Лиза ко всему подходила основательно. Она взяла самое большое из попавших в поле зрения блюд и укомплектовала его снедью до отказа. Потом выбрала относительно спокойное местечко возле камина, сбегала за бутылкой минералки и решила оставаться в своем углу до упора, чтобы посмотреть, кто из именитых алкашей свалится под стол первым, а кто дотянет в сознании до развоза гостей по домам.
Начались танцы: она точно знала, ее приглашать не будут. За короткую Лизину жизнь в журналистике при ее непосредственном участии в газете уже случилась пара скандальных разводов, поэтому женская часть редакционного коллектива бдительно следила за мужской. А с мужской частью коллектива у Лизы существовал «тайный сговор»: она имела свободный доступ на «мальчишники», но теткам об этом знать не полагалось.
Ее тет-а-тет с закусками нарушил мужчина средних лет. Лиза сказала бы: породистый, — но еще раньше узнала в нем человека с фотографии, которую стащила лет шесть назад с фотовыставки. Она так торопилась тогда, чтобы ее не «засекли», что даже не посмотрела, кто это такой. Потом сделала с этой фотографии очень удачную «симуляцию» под академический рисунок на тонированной бумаге — портрет с руками. В художественном училище катастрофически не хватало натурщиков с хорошей мускулатурой, а на фотке получились такие выразительные мышцы…
— Девушка, вы почему не танцуете?
— Не приглашает никто.
— Тогда позвольте…
— Позвольте вам не позволить, — вмешался в разговор Степа, первый зам. редактора. — У девушки все мазурки расписаны на полгода вперед.
— Интересная девушка… Я прежде ни разу не видел вас в платье.
— А я вас прежде никогда не видела, — сделав ударение на слове «вас», ответила Лиза и заела семгу долькой апельсина. — Или вы имеете в виду, что видели меня без платья? Но такого я тоже не припомню.
Они все же потанцевали в тот вечер. А примерно через неделю столкнулись в лифте.
— Седьмой, — сказала Лиза.
— Я знаю, — Георгий Александрович нажал на двенадцатый.
— Не поняла…
— Поехали, покажу тебе свою газету.
— Вы журналист?
— Был когда-то.
Двенадцатый этаж занимали две конторы — газета и рекламное агентство. Хозяином оказался Дмитриев, новый Лизин знакомый.
— Знакомьтесь, это — Лизонька. А это — Татьяна Сергеевна, моя супруга, — Георгий Александрович крепко держал Лизу одной рукой за плечо, потому что никаких знакомств и визитов в чужую редакцию ей не хотелось.
— Спасибо, что прокатили. — Она попыталась было остаться в лифте и нажать на «свою кнопку», но Дмитриев ловко оттер ее от приборной панели, одновременно придерживая створки. В итоге ему удалось вытеснить Лизу в холл, где она прямиком двинулась к двери, ведущей на лестницу. Тогда-то он буквально зажал ее под мышкой и повел по коридору, непрерывно балагуря и затаскивая почти во все кабинеты: