— Алё, слышите меня? Из дежурной больницы беспокоят. К нам поступила женщина с острым сердечным приступом. Дала этот номер. Кто это? Ваша мама? Срочно приезжайте. Нет, не могу говорить долго по межгороду. Дежурная медсестра Иванникова.
Вот так.
Осталось очистить память в телефоне и отключить его. И можно спокойно мыться, а потом есть шашлык из сёмги. И утром не забыть включить Женьке телефон.
— Женя, забор!
— Вот черт! Забыл.
— Иди ставь на место. А то Инка больше ключи не даст.
Женька выбрался из машины и вернулся к дому.
Ну вот, а Инка говорила, что ее на всех не хватит.
Лиза на свежую голову прикинула, что выйдет из ее ночной затеи. Сегодня Ленка будет здесь, у своих родителей. Если и после этого Женя проявит слабость характера и позволит ей вернуться, стоит ли вообще принимать его всерьез?
О последствиях для себя Лиза не волновалась. Даже если до Жени дойдет, что это ее рук дело, едва ли он попытается высказать ей что-нибудь. Ведь она как будто не в курсе, что Ленка живет у него.
Саня, если и расскажет что-то, то это будет история про то, как она поссорилась с Дмитриевыми. Он не так прост, как кажется, на первый взгляд. Лиза нашла в квартире Саниных родителей пачку своих фотографий, все были срезаны со школьной Доски почета. Несколько лет она была уверена, что фотки срывают ее многочисленные «доброжелательницы». Оказалось, это еще одно Сашкино хобби… И, может, неспроста он оказался у нее дома, когда Женька пришел с цветами мириться.
Они уже выехали на трассу, когда зазвонил телефон. Женька взглянул на определитель. Лиза поняла, это — Ленка. Она внимательно наблюдала за Женей. Тот покосился на нее и трубку не взял.
— Тебе звонят.
— Слышу. Это не важно, — Женя ни в коем случае не хотел провоцировать ее.
— Ты в этом уверен?
— Абсолютно.
Лиза успокоилась. Принялась болтать о том, какой все же противный у них главред. Женькин телефон звонил еще несколько раз. Лизин молчал.
Впрочем, это уже не имело значения: теперь нет никого, с кем она не смогла бы расстаться.
Когда иногда во сне затекает рука, кажется, что ее нет совсем. В коротких урывках сна возникали чьи-то лица, и Лиза начинала плакать. А просыпалась с сухими глазами. И ничего не происходило.
Ее продолжало тащить по инерции по рабочей колее. В голове сложился абсолютно ясный план смещения главного редактора, но эта многоходовая комбинация требовала времени. Как любой технологический процесс.
Ее даже не задела новость о том, что Инка, наконец, добилась, чтобы Антон ушел от жены к ней. Бесполезно ведь объяснять счастливому человеку, что когда пройдет эйфория, настанут примитивные будни. И ты поймешь, что не так уж он неподражаем в постели, что имеет дурную привычку разбрасывать по всей квартире носки, что всегда некстати оказывается голодным, что его дыхание мешает тебе заснуть…
Инка умная, она увидит это сама. Просто не надо ей мешать. И Лиза отступила.
Единственным человеком, который воспрял духом на фоне Лизиной депрессии, оказался Степка. Ей вовсе не хотелось изображать счастливую влюбленную, и он это понимал: взвалил ее работу на себя — доводил до ума «сырые» тексты, придумывал заголовки, договаривался об интервью и искал в Интернете необходимую информацию. Большую часть дня Лиза проводила в его кабинете, перебирая и приводя в порядок фотоархив. Этим тоже надо было кому-то заниматься. А Степке никогда не хватало системности, чтобы рассортировать все по папкам. Так прошло несколько недель.
Назревала очередная грандиозная попойка по случаю Дня журналиста. Губернатор затеял прием, потом планировалось застолье в самом большом городском ресторане. Дамская часть редакции пребывала в ажиотации: что надеть, где лучше причесаться и как бы срочно похудеть. Лиза по этому поводу даже не заморачивалась: туда, где будет Дмитриев, она точно идти не собиралась. И потом, из-за приема в редакции объявили дополнительный выходной, значит, можно было просто отлежаться и отоспаться. Степке такие вещи даже не надо было объяснять, он спросил: «Идешь?». Лиза отрицательно мотнула головой, на этом обсуждение закончилось.
«Свет, окно, оконная рама. С неба падают капельки снега… Я не встаю с постели упрямо…» В голове носились разрозненные строчки. Похожие на стихи, но какие-то нескладные.
Когда нет солнца и белый свет похож на мел, время исчезает. Можно всю жизнь лежать на подушках… И ненавидеть технический прогресс, потому что забыла отключить телефонный звонок.