— Я тебе подскажу, — голос у него стал вкрадчивым. — Можно броситься ко мне на шею, поцеловать меня… тоже желательно.
— Да? Я сейчас брошусь, а ты через десять минут скажешь, что тебя Зелинский заждался, и уедешь.
— Мишка уже десятый сон видит, ночь в самолете не спал.
— А?..
— А это не твое дело. Ты все-таки маленькое чудовище. Я разве что на коленях тут не ползаю, в любви ей объясняюсь. А она уже счетчик включила, когда мне домой собираться!
— Ну ты можешь и здесь заночевать, если тебе удастся вторые полдивана очистить от макулатуры.
— Я рискну. Вообще, не понимаю, как ты там спишь. Этот диван больше напоминает Карпатские горы… У тебя тут шагу ступить негде, можно ноги переломать.
Лиза пристроилась на подлокотнике кресла и наблюдала, как Дмитриев разбирает залежи глянцевых журналов на диване: ее что-то в последнее время «пробило» на издания для женщин.
— Может быть, ты все-таки мне поможешь? — Гоша придержал ногой съехавшую стопку журналов.
— Вот еще. Тебе ночевать негде. Я и так перекантуюсь.
— Подари мне какую-нибудь свою картинку.
— Странная идея. Я уже давно ничего стоящего не крашу.
— Ну так накрась.
— А смысл? На обычной технике ничего не вытянешь. У нас каждый год по нескольку сотен дипломированных художников штампуют. А кто о них слышал?.. — Лиза, по обыкновению, перешла на мысли вслух. — Чем они, в сущности, отличаются от Семирадского или Ван Дейка? У тех было собственное видение, а у этих — нет. Сейчас у рекламщиков больше оригинальных идей, чем у художников.
— По части собственного видения ты явно скромничаешь.
— Я просто не думаю, что достаточно накрасить пятьдесят картинок и сделать персональную выставку. Нужна концепция. Например, собрать сто художников и предложить каждому нарисовать саксофон. И потом сделать выставку и запустить в зал сто саксофонистов.
— Масштабно мыслишь.
— Да. Только денег под такой проект мне никто не даст. А если кому-нибудь толковому предложить, идею свистнут.
— По-моему, диван свободен.
— Вот как? Ну тогда приятных сновидений. Я поехала к маме ночевать.
— Что?! — Гоша поймал ее за руку.
— Спокойно. Я пошутила, — Лиза прижалась губами к его небритой щеке…
Глава 6
Креслице было, что надо. Кожа беж, подлокотники из натурального дерева. Скромненько и со вкусом. Лиза покрутилась, отрегулировала высоту сиденья. Новый сотик так и лежал на столе. Она уже несколько раз пыталась позвонить, но сначала ее отвлекли разговорами, а потом казалось, что момент неудачный.
Наверное, сейчас можно. Гоша ответил не сразу:
— Слушаю.
— Это я…
Помолчали.
— Это мой новый телефон, служебный.
— По-моему, только ты можешь позвонить спустя четыре месяца, как ни в чем не бывало.
— На самом деле, через пять.
— И что же ты хочешь мне сказать? — голос у него был усталый.
— Я сделала свой кабинет прямо под твоим. Можно теперь по трубе перестукиваться.
— Какие еще творческие планы у нового главного редактора?
— Мне надо с тобой посоветоваться.
— А ты не подумала, что мы теперь конкуренты?
— Да какой я тебе конкурент. Так, погулять вышла. Я, собственно, хотела предложить тебе купить в складчину вагон бумаги на следующий месяц.
— Заходи через полчаса.
— Я не могу выйти, я специально в кабинете на ключ закрылась.
— Почему?
— Они здесь все с ума посходили. Работать мне не дают. В приемной очередь была два дня, все лезли со всякой ахинеей. Секретарша мышей не ловит, всех ко мне пропускает. Если через неделю в сознание не придет, уволю. Представляешь, я их сама по кабинетам кое-как разогнала, теперь они меня в коридоре подкарауливают. Вчера до туалета сорок минут добиралась, чуть не описалась по дороге. Хотела с папой посоветоваться, как их вежливо всех разогнать, так он сам позвонил. Спросил, кого поддержит губернатор в войне за этот чертов завод. Мне откуда знать? Ты, кстати, не в курсе?
— Я тебе могу сказать, с кого из них деньги брать, а с кого не стоит.
— Тогда лучше где-нибудь встретиться после работы. Ну а с конторскими-то что делать? Они меня с первого дня работы здесь знают и я их, а такое чувство, как будто на прошлой неделе впервые встретились. Друг друга грязью поливают, кто что про меня сказал доносят. Так я и сама это знаю.
— Привыкай. Хочешь руководить, постоянно с этим будешь сталкиваться. Я же тебя предупреждал, что ты не представляешь, во что ввязываешься.
— Теперь поздно об этом рассуждать. Ты опять сигареты куришь?