— Тебе все равно, что я ухожу к другой!?
— Самой уходить труднее. Я вот так и не собралась от тебя уйти. Силы воли не хватило.
— Золотце, ты будешь первая и последняя стерва в моей жизни. Клянусь!
— Не зарекайся…
Они продолжали иногда встречаться, но в общем все начали жить своей жизнью. Чаще всего пересекались в ночных клубах, куда Лиза ходила на работу — брать интервью у залетных «звезд». Тусовались, болтали ни о чем, иногда вспоминали учебу.
Посвящать школьную подругу в подробности своего бизнеса одноклассники не хотели, да и Лиза понимала, что ей об этом лучше вообще ничего не знать. У нее впереди была простая журналистская карьера, а у них — широкий выбор: застрелят, посадят или отправят «на легальное положение» в какие-нибудь депутаты или зам. главы местной администрации.
Была еще одна закрытая тема — Женькина личная жизнь. Всем троим казалось, что Лизе неприятно думать о том, что у Жени есть дочь.
Поэтому когда Женька сам проговорился в машине о том, что Машка хочет собаку, все перепугались — никогда не знаешь, что взбредет Лизе на ум, тем более, когда она за рулём. Но на этот раз, кажется, все обошлось.
Они снова вернулись в центр. В бане ждали девочки. Лиза отдала ключи Женьке и собралась уходить.
— Я тоже — пас, — сказал Женька.
— А чё так?
— У меня на руках несовершеннолетний, — Женя показал из-за пазухи щенячью мордочку.
— Лиза, а ты куда намылилась? Заказала педика, а теперь — в отказ.
— Дим, я пошутила. Ты ж знаешь, я предпочитаю натуралов.
— Ну вы, блин, весь вечер нам испортили, — снова взбеленился Димка.
— Жень, ты все хорошо обдумал? — вдруг не в струю спросил Саня.
— Пацаны, вы о чем? — забеспокоился Диман.
— Слышь, Димас, нам предстоит сегодня трудная ночь: три проститутки и один педик.
— Ну вас на фиг, дураков! — Лиза развернулась и пошла в сторону дома. Шагов через двадцать ее на машине догнал Женька:
— Поехали, покатаемся.
— Ты — пьяный.
— Да брось ты, давно уже все выветрилось.
По старой привычке приехали в небольшой круглый скверик недалеко от центральной набережной. Дошли пешком до Лизиной любимой скамейки под желтым кованым фонарем. Женька сел на лавочку, а Лиза улеглась и положила голову ему на колени. В свете фонаря мельтешили последние в этом сезоне мотыльки. Щенок у Женьки за пазухой иногда повизгивал во сне.
— Как назовем? — спросил Женя.
— Спифтрик. Сокращенно — Пиф!
Давным-давно Лиза придумала этимологию слова «лавочка» — от «love», место, где занимаются любовью. Женька это помнил. Он собирал и хранил Лизины «почеркушки» — забавные картинки с сюрными надписями, записывал такие вот странные названия, которые она придумывала предметам, а потом сразу забывала.
— Сколько лет мы здесь не были?
— Лучше не вспоминать…
На днях Жене предложили открыть филиал в соседнем регионе. Это были хорошие деньги и возможность уехать туда с Лизой. Оставалось только уговорить Лизу:
— Хочешь, оставим Спифтрика себе.
— Каким образом?
— Мне предложили переезд и новую работу. Поедем со мной. Собаку возьмем с собой.
— А Ленка с Машкой?
— Останутся здесь. И вообще, не забивай себе этим голову. Это моя забота.
— Надо подумать… Думать будем у меня дома: холодно уже на лавочке валяться.
Щенка Лиза пристроила рядом с диваном, в коробке из-под обуви. Женька сварил кофе, нарезал сыр — они сидели на краешке дивана, пили кофе, молча жевали сыр. Лиза думала.
Когда она почти надумала и обняла Женю, рука под курткой наткнулась на кобуру.
— Пистолет?
— Да, извини, забыл снять, когда вошли.
— Что, все так серьезно?
— Могло быть и хуже. Пока разруливаем, дальше видно будет.
— Я не поеду с тобой.
— Я все равно решил окончательно уйти от Ленки.
— Дело не в этом. С тобой просто опасно находиться рядом.
— Так же, как с другими. Думаешь, твои друзья-журналисты сейчас не под прицелом? Вашему журналюге полгода назад дверь в квартире взорвали, если я не ошибаюсь? Еще к одному охрану приставили. Ты с ним спала, кажется.
— С тех пор не сплю.
— И что, дело только в этом?
— Нет, просто здесь у меня работа.
— Газеты и телевидение есть везде. Работай, если хочешь. Не хочешь, не работай. Ты ведь мечтала рисовать: рисуй, выставляйся.
— Это нечестно, Женя. Знаешь, что удар ниже пояса. Я не могу рисовать, перегорела. А ты знаешь и говоришь. Специально, чтобы меня разозлить!