Антуан имел множество талантов: любил рисовать, освоил скрипку, сочинял музыку и стихи, хорошо владел математикой, и жил в мире творческих фантазий. По словам преподавателей колледжа - мальчик был озорной...
Ещё в возрасте двенадцати лет на лётном поле в Амберье маленький Антуан первый раз оторвался от земли. Бипланом управлял знаменитый в те годы лётчик - Габриэль Вроблевски. В сердце мальчика возникла буря эмоций, в которых зародилась мечта - мечта о небе. Без особенного труда Экзюпери поступил в Парижскую академию искусств, на архитектора. Ему быстро стало скучно. А в 1921 году, когда его призвали в армию, он, в принципе, мог бы, выражаясь нынешним языком, «откосить», так как имел отсрочку, как поступивший в высшее учебное заведение. Но он отказался от отсрочки и вспомнил детскую мечту. Наверное, именно она и толкнула его во второй истребительный авиаполк в Страсбурге. Начал он с обыкновенного механика, а после лётных экзаменов начались свидания с небом и путешествия по разным местам: Марокко, Истр, Авор, 34-ый авиационный полк в Бурже. Но... небо, как и море, капризная стихия: в январе 1923 года - первая авиакатастрофа и серьёзная травма головы. Его списывают «на землю», и тогда, в трудную минуту, он начинает писать. Как и в любом серьёзном деле, поначалу накапливается опыт. Так и у Экзюпери: на старте он не был замечен, и его новеллы не печатались.
Как сказал один мой знакомый писатель, для того чтобы заниматься литературой, необходим глубокий жизненный опыт. Антуан брался за любую работу: торговля автомашинами, продавец книжного магазина. Этот граф был трудолюбив и правильно воспитан. Но в двадцать шесть он вновь нашёл дорогу к небу: он стал коммерческим пилотом почтовой компании «Аэропосталь». И снова - северная Африка, Касабланка, Даккар, Кап-Джуби, что на границе с Сахарой, там он стал начальником промежуточной станции. Тут он создаёт роман «Южный почтовый», полный нездешнего романтизма, холода тревоги и особенностей кочевой перелётной жизни.
И, наконец, - первая крупная победа: французский издательский дом «Галлимара» издаёт «Южный почтовый».
"Неприятности у тебя будут - гроза, туман, снег, - без этого не обойтись.
А ты рассуждай так: летали же другие, они через это прошли, значит, и я могу".
Казалось бы: чуткий, романтичный и впечатлительный человек, но при этом - отважный, не боящийся риска, играющий со смертью... Он был не только ровесник века, но и современник развития авиации. Самолёты тогда не отличались большой надёжностью, и Антуан ощущал это на себе: едва избежал смерти, кода перевернулся на испытаниях новый гидросамолёт. Экзюпери еле-еле успел покинуть кабину тонущей машины. При попытке установить рекорд в перелёте Париж-Сайгон произошла авария, пришлось совершить вынужденную посадку в ливийской пустыне, и вместе со своим механиком Экзюпери был чудом спасён бедуинами. Зимой 38-го Экзюпери предпринял перелёт Нью-Йорк − Огненная Земля, и вновь попал в тяжёлую аварию в Гватемале, после чего долго восстанавливал здоровье сначала в Нью-Йорке, а затем во Франции. Из своего последнего полета, 31 июля 1944 года с аэродрома на острове Корсика, писатель не вернулся.
Фактически все произведения Экзюпери - автобиографические. Но что же тогда представляет собой одна из ярчайших его книг «Маленький принц»? И Маленький принц, и Летчик, потерпевший аварию, также очень одиноки. И встретились они в сердце пустыни, где нет людей, только пески, камни и миражи. Человеческая пустыня! Людей много, а рядом никого нет. Жизнь взрослых есть мираж, который они выдают за серьезные дела.
Мир детства был для него метафорой - кодексом чистого, непосредственного, искреннего восприятия жизни. Так почему же такой человек добровольно пошёл на войну? Я хотел бы дать слово самому герою моей статьи - кто, кроме него может чётко и верно ответить на все вопросы? Вам слово, месье Экзюпери.
«И всё-таки я еду, хотя у меня столько причин остаться, хотя у меня наберётся добрый десяток статей для увольнения с военной службы, тем более что я уже побывал на войне, да ещё в каких переделках. Я еду. (...) Это мой долг. Еду на войну. Для меня невыносимо оставаться в стороне, когда другие голодают; я знаю только один способ быть в ладу с собственной совестью: этот способ - не уклоняться от страдания».
Вот ещё небольшое дополнение: «Хотя человеческой жизни нет цены, мы всегда поступаем так, словно существует нечто еще более ценное».
Вот такой исчерпывающий ответ: нет страха, нет жажды мести или героизма - только диктатура совести, которая просто не даст сделать иначе. Невозможно нарушить те принципы, по которым жить гораздо приятнее и честнее.