Вестник: С какого возраста пишете?
Мария: Кажется, с четырнадцати. Да, точно, в четырнадцать у нас сменилась учительница русского языка и литературы. Предыдущая задавала нам сочинения на дом, и это было ужасно. Худшей пытки человечество не придумало: примерная ученица, я приходила домой, грустно вздыхала: «Ма-а-ам, нам снова сочинение задали». Мама тоже грустно вздыхала, кормила меня обедом - и мы шли писать. Процесс писания выражался в том, что мама важно восседала на диване в моей комнате и с видом золотаря слушала мои жалкие потуги связать слова в предложения. По какому принципу она требовала заменить слово на его же синоним или поменять структуру фразы, я не понимаю даже сейчас. Не уверена, что она сама это понимала - по крайней мере, объяснить у неё не получалось. Впрочем, ясно было одно: я писать не умею. Вообще. Никак. И никогда не научусь, ибо не дано. А ещё выпускной экзамен, сочинение, неминуемо завалю. За выпускной экзамен переживали всей семьёй - до четырнадцати лет. Новая учительница кардинально изменила мой взгляд на мир и методику преподавания: она заставила нас писать сочинения в классе. За первое же я получила пятёрку - мама удивилась, но списала на везение. С тех пор мне исключительно везёт.
Вестник: Как начали писательскую деятельность, что подтолкнуло?
Мария: Амбиции и азарт. В школу пришло предложение поучаствовать в краевом литературном конкурсе (что-то занудно-патриотичное). Учительница записала меня в участники, я быстро что-то настрочила. И, кажется, оно даже что-то выиграло. После этого я участвовала в подобных конкурсах постоянно, а когда окончила школу и переехала в Москву - наткнулась на Самиздат. Там тоже постоянно проводятся конкурсы, и там мои несчастные рассказы впервые разобрали по косточкам - в общем, было весело, мне понравилось. Втянулась - теперь не вылезаю.
Вестник: Ваше самое первое произведение?
Мария: Предпочитаю считать им роман «Там тебя никто не ждёт». Это моё первое осознанное произведение. До него были черновики, пробы пера, которые я бы с удовольствием забыла, не светись они до сих пор в пиратских библиотеках.
Вестник: Ваш роман «Я клянусь тебе в вечной верности» стал победителем второго сезона конкурса «Руны любви» на Фанбуке и был опубликован. Расскажите немного о романе - как появилась идея, как писался текст, были ли прототипы у главных героев?
Мария: Идея появилась, когда я наткнулась на очередной комментарий по роману «Проклятая» в одной из моих любимых пиратских библиотек. Читательница внятно и доказательно обосновала логический провал в характере главной героини. Получалось, что для становления нужного мне характера страдающей злодейки детство героини должно быть другим. После этого я полгода раздумывала, каким же именно, и как бы мне теперь написать роман с чёрно-белыми героями, чтобы в этот раз хотя бы в их характерах всё было логично. На каком-то этапе раздумывания зашли в стадию «я ничтожество, ничего не умею», откуда их вывела песня Within Temptation “The Truth beneath the Rose”, после которой я рванула к компьютеру, забыв про ужин на плите и закрытую на щеколду дверь. Ужин сгорел, пришедший с работы муж не смог войти и долго звонил сначала в дверь, потом на телефон. И куда дольше потом на меня дулся (неправда - вставлено мужем) - зато синопсис был написан. На самом деле, это не сильно будущему роману помогло: когда первоначальный экстаз схлынул, и половина романа была готова, я поняла, что герои не впечатляют даже меня. В общем, была прямая дорогая обратно, в стадию «я ничтожество». На этот раз из неё меня вывела замечательная книга О. С. Карда “Characters & viewpoint”, которую я теперь рекомендую всем, способным прочитать её на английском, потому что на русский она, увы, не переведена. Из неё я вынесла, что ничтожество я ещё не совсем конченное, и если поменяю фокал, роман ещё может быть спасён. Сто страниц текста пошли коту под хвост, зато смена фокала сотворила чудо: герои меня настолько увлекли, что я управилась с романом за два месяца (правда, сессию потом сдавать было очень сложно). А что касается прототипов героев, то прототип был только у героини - та самая «Проклятая», с которой всё начиналось. А у героя прототипа не было. Для меня это вообще не характерно: я собираю портрет героя и его характер по кусочкам, в зависимости от того, каким хочу видеть сюжет и какую идею раскрываю. Какой герой мне для этого удобен - таким он и будет.
Вестник: Название романа - это ваш вариант или вариант, предложенный издателем?