— Я еще не поздравила вас с днем рождения.
— Так поздравь. И давай наконец перейдем на «ты».
Подожду, подумала она, упрямо наклонила голову и спросила:
— Зачем я вам нужна? Только не говорите, что для участия в вашем концерте.
— Ты мне понравилась, — бесхитростно ответил Юлий. — Я думал о тебе. По-моему, это вполне убедительная причина для того, чтобы попросить тебя остаться со мной, в моем доме.
— А вы не слишком скоропалительны?
Он чуть отстранился и серьезно посмотрел ей в глаза.
— Знаешь, почему я достиг того, чего достиг?
— Вовремя устраняли конкурентов?
— Нет. Потому что умел, когда надо, принимать быстрые решения. И, когда надо, умел ждать. А самое главное — всегда отличал первое от второго. Я мог бы подождать и сейчас, но… Смейся, если хочешь, но я боюсь, что ты просто исчезнешь. Конечно, я все равно бы тебя отыскал, но это потребовало бы времени, — он виновато улыбнулся. — А я очень занятой человек. Поэтому я просто прошу тебя…
— Что?
— Останься.
— Зачем? — она знала, зачем.
— Чтобы я не сожалел всю оставшуюся жизнь.
Глава 5. Загородное шоссе
— И ты осталась, — подвел Егор мрачное резюме.
Мария кивнула.
— Прошлой осенью он сделал мне предложение. Я согласилась.
Егор прикрыл глаза, ощущая внезапную пустоту под ногами — очень знакомую пустоту, дикую, безмолвную. Чтобы как-то заглушить ее, он с наигранной небрежностью проговорил:
— Значит, была Машенька Беркутова, а стала Мария Владимировна Милушевич.
— Маша, — поправила она. — Для тебя я всегда буду Машей.
— Ты его любишь? — задал он дурацкий вопрос.
Она посмотрела на него и отвела взгляд в сторону.
— Юлий очень хороший человек. И так много для меня сделал…
— Я бы тоже сделал, — буркнул Егор. — Хотя… Наверное, ты правильно поступила: с одной стороны богатый бизнесмен, с другой — нищий безработный художник…
— Художник, который однажды ушел на войну, — задумчиво произнесла Мария. — И забыл тех, кого здесь оставил.
— Забыл?! — возмутился он.
— Я писала тебе. Только ответа не получила.
— Я же лежал в госпитале. А письма, наверное, приходили на адрес военной части.
Мария нахмурилась.
— Ты был ранен? Я и не подозревала…
— Контужен, — нехотя уточнил Егор. — Ничего серьезного.
— Расскажи, — попросила она.
Он вяло пожал плечами: что тут рассказывать… И тогда она протянула руку и коснулась его запястья.
Ее ладонь была прохладной, но Егора вдруг обдало горячей волной. Накрыло целиком, вместе с год назад поседевшей головой, гулко стучащим сердцем и печенью, остро тоскующей по алкоголю. Вместе с маленьким, но ужасно гордым городком Эль-Бахлаком, погибшими заложниками на телецентре, погибшей девочкой-«барсом», погибшим Эдиком Авербахом, искалеченным майором Свидригайловым и дешевым желтым кассетником из кошмарных снов — они еще продолжали наведываться к нему, эти сны, заставляя вскакивать среди ночи, отшвыривать одеяло и нервно курить, стоя голышом у темного окна… Мария слушала не перебивая, а когда он все-таки выдохся, посмотрела на сверток с картиной и тихо произнесла:
— А я, дурочка, не могла понять…
— Что?
— Почему город на твоей картине… ну, будто в дымке. И флюгеры, и небо, и парашют… Я ожидала чего-то другого. Более радостного, что ли…
Егор усмехнулся.
— Ну, причина-то, положим, куда прозаичнее: просто нет денег на хорошие краски. А те, что подешевле — блеклые, и цветов нужных нет.
Мария отчего-то смутилась и опустила глаза. Чуточку подумала и осторожно, будто боясь обидеть, сказала:
— Знаешь, я хочу тебе предложить… Юлий как-то упоминал, что ему нужен хороший дизайнер, чтобы оформить домик для гостей. Ты ведь еще и дизайнер?
Егор озадачился.
— Ну, вообще-то… Ты серьезно?
— Вполне.
Он хмыкнул.
— А твой Юлий… как, против не будет? К нему ведь, поди, дизайнеры с утра в очереди стоят. А тут я — без протекций, без рекомендательных писем…
— Юлия я уговорю, — решительно сказала Маша. — Главное — чтобы ты согласился.
Егор внимательно посмотрел на девушку — она отвела взгляд, снова спрятавшись за ресницами… Но он заметил вдруг, что ресницы мелко подрагивают, словно горячо просят о чем-то. Да что там просят — умоляют, увещевают, гипнотизируют…
— Зачем это тебе? — тихо спросил Егор. — Ты устраиваешь свою личную жизнь… Не думаешь, что я буду тебе мешать? Или решила просто подкормить старого знакомого? Чтобы он с голодухи боты не завернул?