— Его с ними не было.
— Слава Богу!
— Я не видел и его друга Рютбёфа.
— Они оба должны были пойти на какое-то сборище поэтов. К сожалению. В присутствии брата эти молодчики не осмелились бы на меня напасть.
— Думаю, они не отважатся на это и теперь, когда здесь я.
Флори подняла голову, взглянула в лицо кузену мужа. В ее взгляде мелькнула тень колебания. Она, разумеется, помнила все, что замечала раньше, как и последнюю реплику Артюса Черного, смысл которой не вполне дошел до нее в суматохе всеобщего возбуждения. Несколько вздохов, непроизвольная дрожь Филиппа вернули ее к действительности. Он поднял веки, приходя в сознание. К побледневшим щекам приливала кровь.
— Не бойтесь, дорогой, они ушли.
Гийом помог мужу Флори подняться на ноги.
— Как ты себя чувствуешь?
— Немного больно.
Улыбаясь, он поднес руку к подбородку и осторожно ощупал челюсть.
— Можно поздравить шурина, который якшается с такими людьми!
— Вам больно, мой друг?
— Больше почти не болит. Вот только ноги словно ватные, но это пройдет. Мне лучше от одного того, что я вижу вас.
Осмотревшись, он убедился, что студенты исчезли, но на лице его снова появилась гримаса боли.
— Как вам, дорогая, удалось отделаться от этих висельников?
— Мне было бы нелегко, не приди на помощь ваш кузен.
— Да вознаградит тебя Бог, Гийом!
Осознанная только им ирония этой благодарности, словно пощечина, поразила Гийома. Его вновь охватили мучительные мысли.
Отвернувшись от обнявшихся супругов, он подошел к метру Брюнелю, стоявшему в окружении своего семейства. Матильда разговаривала с Кларанс. Увидев приближавшегося меховщика, обе женщины повернулись к нему.
— Слава Богу, Филипп пришел в себя, — проговорила Матильда. — Могло быть намного хуже.
«Если бы!..» — подумал Гийом во внезапном порыве, за который тут же себя проклял.
— Я восхищена тем, как быстро вы кинулись на помощь Флори, — заметила Кларанс. — Она нашла в вас ревностного защитника.
Поглаживая ладонью шелк своего белого одеяния, расшитого цветами, и опустив глаза, девушка улыбалась.
— Ну а теперь, когда мы все целы и невредимы, — вновь заговорила она своим ровным голосом, — не потанцевать ли нам еще?
Бертран, явно умиленный присутствием Лодины, уже увлекал ее в круг танцующих. Алиса с Реми присоединились к Флори с мужем.
— Пошли, потанцуем, — сказал Гийом, — ведь именно для этого мы здесь и собрались! — Им овладело какое-то совершенно новое, подспудно злобное чувство к Кларанс. Как мог он хотя бы на минуту допустить мысль о браке с этой странной девушкой, так не похожей на свою сестру? Это было бы равносильно тому, чтобы повесить камень себе на шею! Когда кузен потерял сознание, у Гийома появилась некая надежда, ни допустить, ни назвать которую он себе не позволял.
Ему не следовало связывать себя ни с кем, на случай если Флори когда-нибудь вновь оказалась бы свободной. Надеть на себя цепи супружества было бы ошибкой — возможно, фатальной.
Вместе с Кларанс он направился в угол площади, где начинался танец Прекрасной Элисы, мысли же его текли совершенно иными путями.
Матильда взяла за руку Этьена.
— Пойдемте домой, — проговорила она с улыбкой извинения перед Николя Рипо и Иоландой, — я устала.
III
Сад Берод Томассен выглядел совсем иначе, чем у Матильды. В нем царил беспорядок, хаос растительности. Бузина, самшит, лилии, цветы которой уже раскачивались под ветром в эти майские дни, мушмула, грушевые деревья с покосившимися стволами разрослись над кустами шиповника, дикой малины, над зарослями аквилегий, шалфея, ромашки, цикория и даже крапивы, и никто не думал о том, чтобы всем этим как следует заняться.
На выщербленной каменной скамье, откинувшись на ствол орехового дерева, которое было, наверное, ее ровесником, Флори сочиняла песню для театрального представления. У ее ног, сидя в траве, Филипп перебирал струны лютни, сочиняя мелодию аккомпанемента для будущей поэмы. Трели птиц смешивались со звуками струн и со смехом молодоженов.
Вдохновение подводило Флори. Она без конца повторяла первые найденные строфы:
В плодовом саду, где струится хрустальный родник,
Ласкающий белую гальку на дне…
Ничего не получалось. Ей не удавалось сосредоточиться на теме, предложенной ей не без иронии при дворе королевы Маргариты: «Неудачное замужество». Эта игра ума требовала полной сосредоточенности мыслей. Над этим и билась Флори.