Выбрать главу

— Ради святого Иоанна! Не могу понять, как Гертруда могла приютить этого зловещего голиарда!

— Мне это тоже непонятно, мой друг, и именно поэтому я сочла неуместным сразу же рассказать вам о своих сомнениях, вызванных ее поведением при посещении Кларанс вскоре после тех событий. Я спрашивала себя, как проверить мои предположения! Наши дети — увы! — оказались проворнее! Могу себе представить замешательство Арно при виде этого злодея…

— Он признался мне, что какой-то момент оставался в нерешительности: тут же уйти или же, наоборот, воспользоваться этим случаем, такой неожиданностью? Что делать? Как поступить? Они с сестрой и ее мужем не договорились о том, как решат судьбу преступника: передадут ли его в руки правосудия или казнят своими руками. Охваченный гневом, он подумал даже о том, чтобы убить на месте, даже не разбудив, своего безоружного врага! Слава богу, он был слишком законопослушен, чтобы действовать таким образом! Наконец он решил швырнуть в спящего подушку, лежавшую поблизости. Как только тот открыл глаза, Арно с гневным криком бросился на него.

— Господи! Они, несомненно, дрались как одержимые!

— Ваш сын, сильный своей правотой, почувствовал в себе энергию, удвоенную негодованием, долгим ожиданием этой встречи, трудностями розысков, которые наконец окончились здесь; отправившийся туда натощак, с прекрасной реакцией, он довольно быстро взял верх над пьяницей, плававшим в винных парах и не вполне понимавшим, что происходит. Несмотря на громадный рост и физические качества Артюса, которого одиночество, видно, заставило напиться сильнее, чем обычно, Арно быстро добился победы. Он сказал мне, что не чувствовал ясного желания убить, но ничего не сделал также и для того, чтобы обуздать свою злость. Лишь почувствовав, что это массивное тело бессильно оседает под его ударами, он понял, что совершил. Чувство кошмара было настолько мощным, что он даже не заметил, что и сам ранен. Но, выходя из этого дома, он увидел, как течет его собственная кровь, смешанная с кровью, которую он сам только что пустил. Он умылся у колодца, наложил на свою рану повязку из белья, взятого в зале, тишина которой, наступившая после такой яростной схватки, его поразила, и, боясь не дойти до дому через весь Париж, если ему станет плохо, зашел к своему другу Рютбёфу и попросил его проводить себя ко мне.

— Ему, несомненно, хотелось исповедаться в грехе, который он только что совершил, — пробормотала Матильда.

— Действительно, он явился ко мне потрясенный кровавым зрелищем содеянного им, и ему очень нужны были моя помощь и совет. Ничто в его студенческой жизни не подготовило его к исполнению в один прекрасный день роли судьи-палача, к такому обдуманному убийству человека, который сверх всего был еще и недавним другом.

— Какой ужасный рок! — прошептала Матильда. — Вы же видите, нас преследует беда!

— Этот Артюс был грязной скотиной! — вскричал Этьен, ранее не вмешивавшийся в рассказ дяди. — Он причинил Кларанс зло, ужаса которого невозможно себе представить! И намеревался сделать то же самое с Флори! Мне его не жалко! Он справедливо наказан, и наказан тем, кто имеет на это право. Я жалею лишь о том, что это сделал не я, а Арнольд, оказавшийся замешанным в это новое дело. Он еще молод и может многого ждать от жизни, мне же от нее многого ждать не приходится. Будь я на его месте, моя жизнь после этого справедливого возмездия окончилась бы без ущерба для кого бы то ни было. Не возражайте, Матильда! Я знаю, что говорю!

— Прошу вас, мой друг…

— Мне остается сообщить вам о решении, принятом вашим сыном, — продолжал Пьер Клютэн, узкая грудь которого, казалось, становится еще более впалой под бременем сострадания, — о решении, о котором он также просил меня сообщить вам. Как только он почувствовал, что в состоянии что-то делать, он отправился к отцу аббату Сен-Жермен-де-Пре, высшему представителю правосудия на территории, где находится дом Гертруды, с повинной, чтобы предстать перед судом.