— Ночью все равно ничего не разглядишь. Я тебя завтра покатаю по городу.
Сьюзен заехала на бензоколонку. Заправщик залил полный бак, и Фредди протянул ему кредитную карточку Готтлиба. Служащий бензоколонки вписал номер автомобиля в чек, отдал его Фредди, а копию оставил себе.
Френгер раздраженно хлопнул себя по лбу.
— Черт, я забыл, что они вписывают в чек регистрационный номер! Придется завтра раздобыть либо новую машину, либо новые номера. Надо было тормознуть на шоссе, прежде чем заезжать на бензоколонку. Я бы свинтил номера с какой-нибудь тачки.
Услышав это, Сьюзен выскочила из машины и побежала догонять заправщика. Она попросила вернуть копию чека и расплатилась за бензин наличными. Потом вернулась в машину и разорвала чек пополам.
— Может, у меня и отберут машину, но я хочу пользоваться ею как можно дольше, — сказала она.
— А ты быстро сориентировалась, Сьюзен! Молодец! Я уже так привык расплачиваться кредитками, что про наличные даже не подумал.
— А я всегда плачу наличными. Но больше пятидесяти долларов стараюсь с собой не носить.
— Завтра откручу номера с какого-нибудь автомобиля из другого штата, и завтра же постараюсь раздобыть местные кредитные карточки. Я и тебе достану, чтобы ты могла делать покупки, когда меня нет рядом.
Жилой комплекс «Сосенки» в Кендалле состоял из тридцати четырехэтажных многоквартирных домов, однако лишь шесть из них были обитаемы. Остальные дома стояли недостроенные — неокрашенные бетонные коробки с зияющими глазницами черных оконных проемов. Строительство комплекса заморозили год назад. Даже в готовых домах многие квартиры не были заселены. Их владельцы внесли первоначальные взносы, когда дома только начинали строить. Тогда, в 1979 году, во Флориде царил настоящий строительный бум, но сейчас, осенью 1982 года, цены на жилье резко подскочили, и лишь очень немногие владельцы квартир могли позволить себе взять кредит на жилье под 17 процентов годовых.
— Одно время тут бесчинствовало местное хулиганье, — сказала Сьюзен, въехав на полупустую стоянку возле дома, — поэтому комплекс обнесли забором и наняли охранника-кубинца, который патрулирует по ночам на джипе. После этого хулиганов почти не стало, но по ночам тут на улицах все-таки страшновато.
Сьюзен жила в восточном крыле дома номер 6. Посреди внутреннего двора возвышался столб, увенчанный пятью круглыми фонарями, которые освещали кипарисы, высаженные по периметру двора. В воздухе приятно пахло хвоей и жасмином.
Сьюзен занимала угловую квартиру с двумя спальнями и двумя ванными комнатами. В квартире, кроме того, имелась закрытая мелкой сеткой лоджия, выходившая на Эверглейдс. Полы во всех комнатах устланы бледно-желтым ковролином, на кухне — линолеум с узором в виде белых кирпичей. Обе ванные комнаты облицованы синей и розовой плиткой. В гостиной стояла плетеная мебель, в большой спальне — широкая железная кровать, а в маленькой — узкий топчан и плетеный столик. На окнах — белые вертикальные жалюзи.
Пока Фредди ходил по квартире, Сьюзен вытащила из холодильника две бутылки пива, позвала Френгера в лоджию и вытянула руку в сторону Эверглейдс.
— Сейчас ничего не видно, но днем отсюда открывается вид на знаменитые болота Эверглейдс. Прямо за дорогой начинаются томатные и огуречные поля — они тянутся мили на четыре. Потом ноля пересекает Кроум-авеню, а дальше до самого горизонта — болота, кишащие аллигаторами. «Сосенки» — последний жилой квартал в Кендалле. За Кроум-авеню стоить дома уже невозможно — для этого надо осушить болота. Может быть, со временем что-нибудь построят на месте этих полей — в Кендалле ведь стараются строить на любом пятачке, потому что этот район считается самым шикарным в Майами.
— Квартира, по крайней мере, точно шикарная.
— Во всяком случае, хозяйке она стоила целое состояние. Она вложила в нее все до цента, но жить сама в такой дорогой квартире не может, поскольку работает всего лишь секретаршей в какой-то юридической конторе. Поэтому она решила сдать ее внаем — вместе с мебелью. Четыре месяца безуспешно искала клиентов, пока в конце концов не появились мы с Мартином. Мы предложили ей всего четыреста долларов, но она и этому была рада. Представляешь, ей приходится добавлять еще своих четыреста пятьдесят долларов к нашим четыремстам, чтобы заплатить ежемесячный взнос в погашение кредита.
— А где же она живет?
— Ей пришлось вернуться к родителям в Хеллендейл. А девчонке-то уже двадцать пять лет. Представь? Если бы мне пришлось вернуться к отцу, я бы на себя руки наложила.
— Классное пиво. — Фредди решил переменить тему.
— "Сан-Мигель". Темное. В Майами это самое лучшее. Его импортируют с Филиппин. У меня знакомый продавец в «Краун», он всегда оставляет для меня несколько бутылочек... Четыреста долларов — это только квартплата. Еще за электричество набегает двести баксов.
— Ни хрена себе! Серьезно?
Сьюзен кивнула.
— Кондиционер ведь все время включен. Говорят, скоро электроэнергия еще подорожает. Вчера передавали по десятому каналу. Ты знаешь, это меня очень беспокоит. Марти, сам понимаешь, зарабатывать уже не может, а одна я такие расходы не потяну.
— Не переживай. Я, как-никак, твой жених. Сумею о тебе позаботиться.
Фредди взялся руками за сетку, ограждающую лоджию, и задумался. В аэропорту он сломал палец именно Мартину, в этом нет никаких сомнений. Фредди не хотел убивать бедного кришнаита, он намеревался просто сломать ему палец, чтобы не портил людям пиджаки. А этот несчастный пиджак в Майами оказался на фиг не нужен. Все-таки тесен мир. Случайно убил парня, а потом познакомился с его глупышкой-сестрой.
Фредди стоял, обдаваемый порывами липкого влажного ветра, и смотрел на огромную автостоянку, где было припарковано всего шесть машин. Белый «трансам» стоял в шестом ряду, на пронумерованном месте. Фонари на стоянке не горели — видимо, в целях экономии электричества, — луна еще не взошла, и потому за оградой «Сосенок» царил непроницаемый мрак. Фредди ощутил себя стоящим на краю бездны. Капли пота побежали из подмышек по его телу.
— Давай вернемся в комнату, — сказал Фредди. — Неужели жара даже ночью не спадает?
— Чуть-чуть. В четыре утра температура опускается примерно до двадцати трех градусов, но резко возрастает влажность.
Фредди снял рубашку и разулся. Сьюзен уселась на кушетку в сине-зеленую полоску и включила телевизор.
— Что будешь смотреть, Младший? — спросила она.
— Ничего. Мне надо позвонить. Где у тебя телефонный справочник?
— Под кофейным столиком. Там два справочника. А телефон...
— Я вижу, где телефон.
Фредди отыскал номер отеля «Интернешнл», позвонил в регистратуру, выписался из отеля и попросил, чтобы все его счета, включая счет от парикмахера, оплатили кредитной карточкой мистера Готтлиба.
— Да, мне очень понравилось в вашем отеле, — сказал Фредди на прощанье и повесил трубку.
Потом уселся на кушетку и попросил Сьюзен принести ножницы. Разрезав кредитную карточку и водительское удостоверение Готтлиба, он высыпал мелкие кусочки пластика в пепельницу.
— Все, — сказал он. — Мистер Готтлиб выехал из Майами.
Фредди хлопнул ладонью по кушетке, приглашая Сьюзен сесть поближе.
— Мне понравилось, как стойко ты вела себя в морге, Сьюзен, — сказал он. — О чем ты думала, глядя на мертвого брата?
— Я вспомнила, как он в детстве заламывал мне пальцы, когда хотел заставить меня что-то сделать. Это было очень больно, так что вскоре ему стоило лишь пригрозить мне — мол, пальцы заломаю, — и я готова была выполнить любую его просьбу. Брат был очень религиозный, но довольно злой. Все говорил, что хочет оказаться на небесах. Надеюсь, теперь его мечта сбылась. — Сьюзен на минуту задумалась, а потом вдруг встрепенулась, что-то вспомнив: — Завтра первым делом поеду в банк и сниму все деньги со счета. У нас с Марти лежит на общем счету десять тысяч долларов, а проценты, которые за месяц набегают с этой суммы, мы откладывали на чековый счет. Там накопилось около четырех тысяч. Мне нужно закрыть эти счета и положить деньги в другой банк. Я не хочу, чтобы они достались отцу или кришнаитам.