Распад Союза для нашей семьи стал большим ударом. Летом 1992 года уехала в Одессу мать, вначале в отпуск, а потом оказалось, что навсегда. Отец тоже вскоре исчез, и я переселился к деду. Я часто плакал по ночам, просился к родителям, дед меня гладил по волосам сухой ладонью и успокаивал, что мы скоро поедем к папе.
Отцу нельзя было въезжать в Казахстан. Какие-то проблемы с законом. Дед отвёз меня в аэропорт и со знакомыми отправил в Москву. Родитель встретил меня в Домодедово, и мы с ним полетели в Батуми. Он тогда занимался поставками мандаринов из Аджарии. Я привык, что под Новый год у нас дома всегда стоял ящик этих сказочно вкусных фруктов. Только начинаешь очищать мандарин от кожицы, и сразу вся комната наполняется чудесным ароматом. Запах ёлки и мандаринов — так пахло моё счастливое детство.
Грузины принимали моего отца, как дорогого гостя. Сациви, чанахи, долма, хачапури… Всех названий блюд, какими нас потчевали в горных селениях хлебосольные хозяева, я и не запомнил. Помню, как мы купались в бурлящей и холодной горной реке. Как ели виноград и персики в горах. Отец пил из рога терпкое грузинское вино. За столом говорили много тостов за мир и дружбу. А потом папин партнёр по бизнесу дядя Зураб дал мне настоящее ружьё, подвёл к окну и, направив ствол вверх, сказал: «Стреляй!». Я выстрелил в ночное небо, и сразу пошёл дождь. Я тогда радовался сильно:
— Папа, папа, я небо из ружья проткнул!
Потом мы переехали на побережье и неделю жили в «Интуристе» в Кобулети. Кондиционера в номере не было, из‑за духоты мы с отцом спали на лоджии. Однажды утром я проснулся от раскатов грома. На небе не было ни облачка. И море отливало зеркальной гладью.
— Папа, а почему гром гремит, а дождя нет? — растолкал я спящего на надувном матрасе отца.
Он резко вскочил на ноги и велел мне немедленно собирать вещи. В гостиничном фойе толпились взволнованные люди с чемоданами. Дядя Зураб тоже был там и постоянно ругался по-грузински.
— Володя, ночью абхазы прорвали нашу оборону. Их танки в тридцати километрах от города. Вам надо срочно улетать.
— Но наш самолёт только через пять дней!
— Мой двоюродный брат работает начальником Батумского аэропорта, он вас посадит на московский рейс.
Весь полёт до Москвы отец простоял в проходе между креслами, как и многие другие мужчины. В самолёте сидели только старики, женщины и дети. Меня к себе на колени посадила молодая грузинка.
В Москве я видел Горбачёва. Мы шли с отцом от Красной площади к метро «Площадь революции» по Никольской улице. И возле перехода к станции метрополитена стоял бывший президент СССР и о чём-то громко вещал окружившим его людям. Отец посадил меня на плечи, и я очень хорошо рассмотрел родимое пятно на лысине последнего руководителя ещё недавно великой страны.
Отец купил мне билет на самолёт и с какой-то женщиной отправил в Павлодар.
Этой же осенью умер прадед. Его похоронили на Аллее ветеранов Великой Отечественной войны местного кладбища. Дед очень спешил. На девятый день мы поминали прадеда ещё в Павлодаре, а на сороковой — уже в Томске. Свою квартиру судья продал за бесценок, за три тысячи долларов, а родительскую вообще пришлось оставить даром. Благо отец сумел вытащить деньги из бизнеса и купить двухкомнатную квартиру на окраине Томска.
Почему именно Томск? В здешнем университете учились мои предки: и дед, и отец. Каждый в своё время. Я тоже выпускник Томского государственного университета, в третьем поколении.
Папа постоянно был в разъездах, и я жил в основном с дедом. Вскоре отец женился во второй раз. Его жена годилась мне в старшие сестры, но никак не в матери. В такую семью дед меня не отпустил. С молодой женой отец прожил, правда, недолго, развелись по обоюдному согласию. Но осадок в моей душе от его предательства остался. Я быстро повзрослел. Рано начал встречаться с девушками. На втором курсе чуть не женился в первый раз.
Отец меня тогда поставил перед выбором: если я женюсь, то сам должен содержать свою семью. Я закусил удила и полгода с подругой снимал квартиру, подрабатывал барменом в ночном клубе. С ней я расстался, и мы с отцом помирились.
Последний конфликт поколений произошёл, когда я уже работал юристом. И снова из‑за женщины. Мы крепко с ним тогда сцепились. Я психанул, бросил всё и уехал искать удачу в Москву.