- Точно.
Он кивнул и сжал губы, выискивая, куда бы сплюнуть. Наконец увидел крысу и выпустил заряд. Я услышал, как крыса дернулась, поскребла лапками и свалилась в груду бумаги. Эта штука, которую он жевал, была отравлена, не иначе.
Я развязал веревку. Возможно, я ожидал слишком многого. Моя рука с фонариком слегка дрожала, и, нагнувшись, я затаил дыхание.
Коробка была выложена промокательной бумагой, чтобы поглощать влагу. А на дне, аккуратно разделены карточками с датой съемки, в два ряда стояли фотографии.
Я разразился всеми грязными словами, которые только знал. Еще одна куча снимков с улыбающимися в объектив парочками!.. Я бы их бросил там, если бы не вспомнил, что они стоили мне пять зелененьких.
У лифта сторож попросил меня расписаться в книге посетителей. Я нацарапал "Дж. Джонсон" и вышел.
В четверть девятого я позвонил Пату домой. Он еще не приходил, и пришлось искать его па работе. Как только я услышал его голос, то понял: что-то стряслось.
- Майк? Ты где?
- Тут поблизости. Что-нибудь новенького?
- Да. - Он глотал слова. - Я хочу с тобой поговорить. Можешь подойти через десять минут в грилль-бар?
- А что?..
- Узнаешь, - перебил Пат и бросил трубку.
Ровно через десять минут я был на месте и нашел Пата в отдельном кабинете. На лбу у него собрались морщины, которых прежде я не замечал. Это его старило. Увидев меня, он выдавил слабую улыбку и махнул на кресло.
На столике лежала расстеленная вечерняя газета. Пат выразительно постучал по кричащему заголовку.
- Что ты об этом скажешь?
Я сунул в рот сигарету и закурил.
- Тебе лучше знать, Пат.
Он скомкал газету и в ярости отшвырнул ее.
Официант принес два пива, и Пат прикончил свое и заказал еще, прежде чем тот ушел.
- На меня давят, приятель. Знаешь, сколько на свете пройдох? Миллионы. Девять десятых из них живут в нашем городе. И все могут голосовать. Они звонят какой-нибудь шишке и говорят, чего хотят. Очень скоро эта шишка получает много одинаковых звонков; значит, надо реагировать. И вот начинается давление. Здорово, да. У тебя на руках такой материал, а ты должен его бросить!
Второе пиво последовало за первым. Я никогда не видел Пата в таком состоянии.
- Я старался быть настоящим полицейским, - продолжал он. - Я старался следовать букве закона и честно выполнять свой долг. Какой обман... Мне звонят, напоминают, что я всего лишь полицейский капитан. Сиди, мол, тихо и не рыпайся!
- Ближе к делу, Пат.
- Все сводится к одному: убийство Энн Минор, конечно, можно расследовать, но без далеко идущих последствий.
Я стряхнул пепел с сигареты.
- Ты хочешь сказать, что с системой "девушек по вызову" связаны большие люди, которые не желают чтобы всплыли их имена?
- Да. Или я продолжаю работу и самым милым образом получаю отставку, или сдаюсь и спасаю свою шкуру.
Я насмешливо покачал головой.
- Такова плата за честность... Что же ты выбираешь?
- Не знаю, Майк.
- Скоро тебе придется решать.
Наши взгляды встретились, и Пат медленно кивнул. Скверная улыбка раздвинула его губы.
- Подсказал.
- Ты делаешь свое дело, а я позабочусь о тех, кто тебя беспокоит. Если понадобится, я вколочу им зубы в глотку с превеликим удовольствием. Дорогостоящие девицы - только одна сторона организованной проституции. Рэкет, шантаж - все тесно переплелось. И ниточки тянутся на самый верх. Но стоит развязать один узел, как посыплется вся сеть. Надо поймать кого-нибудь, кто расколется, и, чтобы спасти шею, начнут колоться остальные. Так мы получим доказательства.
Я стукнул рукой по столу и сжал пальцы в кулак так, что кожа на суставах побелела.
- Сейчас они испуганы, заметают следы. Это паника, а в панике неизбежны ошибки. Нам нужно лишь быть наготове и ждать.
- Да, но сколько?
- Один из их людей взят ими на заметку, потому что болтал со мной. Завтра вечером, ровно в девять тридцать субъект по имени Кобби Беннет покинет дом, где сейчас прячется, и пойдет по улице; где-то они его обязательно засекут. Вот и все: накрыв их там, мы откроем счет. Это снова здорово напугает их. Надо показать, что политикам не удалось замять дело.
- Беннет знает о плане?
- Он понимает, что должен сыграть роль подсадной утки. Это его единственный шанс остаться в живых, другого выхода нет. Ты расставишь по пути своих людей, готовых вмешаться... А Беннет пусть потом убирается. Больше он не вернется.
Я написал на обратной стороне конверта адрес Кобби, пометил маршрут, каким он пойдет, и протянул конверт Пату. Тот осмотрел его и сунул в карман.
- Это может стоить мне работы.
- Это может стоить тебе и головы, - напомнил я ему. - Но если выйдет, звонить и предупреждать не будут, а поспешат смыться из города. Мы ничего не переделаем - игра стара, как Ева, - но кто-то одумается и станет жить нормально, а кто-то поскорее сдохнет.
- И все из-за одной рыжеволосой девушки.
- Да. Из-за Нэнси. Все из-за того, что ее убили.
- Мы этого не знаем.
- Брось, Нэнси была приговорена. Но я чувствую что-то еще...
- Страховая компания согласна выплатить родственникам, если таковые найдутся.
- Тут-то и зарыта собака, как сказал поэт. - Я поднялся и допил пиво. - Позвоню тебе завтра утром, Пат. Я хочу присутствовать на операции. Дашь мне знать, если расшифруете книжечку.
Он все еще ухмылялся; а в глазах его уже горел огонь, от которого у кого угодно душа могла уйти в пятки.
- Кое-что получается. У Кандида нашли заметки, сейчас их сравнивают с символами в книжке.. Так что ему придется попотеть, когда мы его найдем. Я застыл с открытым ртом.
- То есть как это "найдем"?
- Мюррей Кандид исчез, - сказал Пат.
12
Сев в машину, я начал думать над тем, что сообщил мне Пат. Исчез Мюррей? Почему? Проклятье, вечно "почему"!.. Удрал на всякий случай? Или его убрали - слишком много знал? Мюррей ловкач и наверняка имел подстраховку - объемистую папку в сейфе адвоката, которая в случае гибели владельца попадает в полицию. Большие люди вынуждены оставить его в живых из боязни замарать себя.
Нет, Мюррей целехонек. Город достаточно велик, чтобы спрятать даже его, но рано или поздно он покажется. Пат предусмотрел это, и теперь каждый автобус, каждый поезд осматривают полицейские. Готов поспорить: не одна только крыса Мюррей спешит покинуть тонущий корабль.