Чем больше отец бил его, тем злее Майкл, по его словам, становился, с большим неприятием относился к нему. И тем сильнее Джозеф бил его за это. Кэтрин безуспешно пыталась разорвать замкнутый круг. Она никогда не рассказывала мужу о шалостях сына. Тем не менее братья и Морин говорили, что Майклу попадало за то, что он плохо вел себя на репетициях. Мальчик понимал, что стал незаменимой частью группы и вел себя как капризный испорченный ребенок. Но какая бы причина ни была для битья, наказания были жестокими.
«Я пробовал отвечать ему. — вспоминал Майкл. — Я размахивал в воздухе кулаками. Поэтому я и получал больше, чем все мои братья, вместе взятые. Я отвечал, и отец мой буквально разрывал меня на части».
Майкл признавал, что никогда не понимал своего отца и, сколько помнит, всегда его боялся. «Сын понимал, что отец желал ему добра, но не мог взять в толк, почему он бил их, — говорил один из друзей семьи. — Для девятилетнего мальчика рука отца — очень страшное оружие. Джозеф распускал руки больше, чем того требовалось. Кэтрин говорила с ним об этом, но чаще считала, что мудрее — не вмешиваться. Однажды я слышал, что Майкл опоздал на репетицию. Когда он вошел, отец подошел к нему сзади и толкнул на инструменты. Тот упал на барабаны и больно ушибся. Может быть, Джозеф и не хотел этого, просто не рассчитал силы... Но я точно знаю, что мальчик начал ненавидеть отца в очень раннем возрасте. Если остальные могли хоть как-то переносить его характер, Майкл абсолютно не мог воспринимать его».
Была еще одна проблема, которая осложняла их отношения: сын не мог понять отказ отца от принятия религии. Мальчик был воспитан в традициях Свидетелей Иеговы и не мог уяснить себе, почему он не хотел быть спасенным так же, как остальные члены семьи. Джозеф всегда говорил о необходимости быть единой семьей, когда это касалось выступлений. Но коль скоро это столь важно, рассуждал Майкл, почему же он не ходил вместе с ними по воскресеньям в молитвенный дом.
Майкл отдалялся от отца и все больше сближался с матерью. Примерно в это время, в 1968 г., когда ему было почти 10 лет, в семье Джексонов наступил кризис. Восемнадцатилетняя Морин влюбилась в Натаниэля Брауна, приверженца Свидетелей Иеговы. Она объявила, что выходит замуж за него и переезжает в Кентукки. Кэтрин была счастлива за дочь и благословила ее на замужество. Она высоко ценила семью, считала очень важным найти в жизни человека, с которым ты можешь остаться навсегда.
Но Джозеф был категорически против замужества. «Это все было сфабриковано Моран и ее матерью, — говорил он. — Мне совершенно не нравилось все это».
Желание детей жениться против воли отца было лишь началом семейного краха. У Морин был красивый голос, и отец хотел, чтобы дочь стала профессиональной певицей. Он понимал, что, выйдя замуж и начав заниматься семьей, та никогда не сможет посвятить себя шоу-бизнесу. Но сама она, хотя и занималась в детстве танцами и фортепиано, никогда не думала всерьез о музыкальной карьере, предпочитая комфорт и прочную счастливую семейную жизнь нестабильности шоу-бизнеса.
Однако главной проблемой было не равнодушие ее к карьере профессиональной певицы. Важнее, что она настаивала на своем замужестве, несмотря на возражения отца, который не привык к такому отпору со стороны детей. Споры продолжались неделями, до тех пор, пока он наконец не согласился. Дочь могла выйти замуж, раз уж она так настаивала, но последнее слово оставалось за Джозефом. Он не хотел ее терять.
После победы на конкурсе талантов в школе Бэкман Джу-ниор в Гэри (штат Индиана) на братьев обратил внимание Гордон Кейт, владелец небольшой местной студии грамзаписи Steeltown Records. Он подписал с ними небольшой контракт. Однажды воскресным утром Джозеф привел детей в студию. Мальчиков провели в маленькую застекленную комнату. Майклу дали пару больших металлических наушников. Когда он надел их, они сползли почти до плеч. Его братья подключили свои инструменты к усилителям. Сзади стояла подпевка. Это был настоящий шоу-бизнес. Наконец-то! Ребята были счастливы, Джо, конечно, тоже, но старался этого не показывать. На запись первой песни ушло несколько часов. После этого каждую субботу они приходили в студию и записывали песни.
Наконец в 1968 г. в Steeltown вышли два сингла. Оба были очень средненькие и даже отдаленно не представляли вокального таланта Майкла, но ребята были в восторге. Вся семья собралась около радиоприемника, чтобы услышать первую трансляцию своих песен. Они внимательно прослушали музыку и, когда она смолкла, бросились обнимать друг друга. Все поняли, что прорвались.