Джонни Джексон любил семью Джексонов, как свою собственную, и Джексоны говорили, что считали его членом своей семьи. Однако его бывшая жена Сули настаивает, что ему никогда не платили честно.
«Но в Большом Доме мы жили очень весело, — говорила она. — Я не могу сказать, что все это было сплошная драма и удары в спину. В доме устраивалось множество вечеринок, и вначале мне казалось, что у нас была какая-то особенная близость. Помню много замечательнв1х моментов, когда они только переехали в этот дом».
Кэтрин очень нравился новый дом, она очень скучала по Гэри, хотя в свое время она мечтала уехать оттуда. Сейчас, когда она наконец покинула этот город, все было не так безоблачно, как ей представлялось. Больше всего скучала по старым друзьям и родным. Только когда кто-нибудь из них мог приехать к ней в гости, Кэтрин ощущала себя по-настоящему счастливым человеком.
Несмотря на то что Южная Калифорния стала теперь ее новым домом, Кэтрин всячески сопротивлялась влиянию окружающих на нее и ее семью. Она не хотела, чтобы семья переняла несвойственные ей нарочитые манеры, и предпочитала простые человеческие отношения с домочадцами. Я всегда говорила своим мальчикам, чтобы они, несмотря ни на какие удачи и успех, не позволяли себе смотреть свысока на других людей, — разъясняла она президенту клуба фанов Джексонов Стиву Мэнингу. — Одни и те же люди попадутся вам и на пути наверх, и по дороге вниз, поэтому относитесь ко всем с уважением.
В доме я не держу прислуги, у меня есть домработница, которая помогает мне, — убирает, стирает белье. Вечером я всегда сама готовлю обед для семьи. Иногда ЛаТойя (15 лет) помогает. Мальчики любят простую еду, ее я и готовлю. Иногда им хочется поесть чили и тогда их ждет эта острая приправа. И знаете, я заметила, что по крайней мере раз в неделю я готовлю огромное количество тако — свернутых маисовых лепешек с начинкой из рубленого мяса, сыра, лука и бобов с острой приправой».
В то время, как Кэтрин говорила с президентом клуба фанов, 13-летний Майкт зашел в комнату и сказал, что идет за покупками, «Если ты сегодня истратишь слишком много денег, имей в виду, что на этой неделе ты больше не получишь, тебе придется ждать до следующей недели, — сказала она сыну. — Внимательно думай, что покупаешь».
Номер телефона Джексонов ежемесячно менялся, чтобы посторонние не могли его узнать. Но все равно узнавали. Однажды девушка из Ньюарка позвонила Майклу в два часа ночи — на следующий день после того, как появился новый номер. Джозеф всегда ограничивал время звонков до пяти минут и строго соблюдал это по отношению ко всем членам семьи за исключением Кэтрин. Мягко говоря, детей держали в суровой дисциплине. В голливудских кругах шоу-бизнеса мальчики славились своим прекрасным воспитанием. «Иногда казалось, что они были слишком хороши, — отмечал один из репортеров, — казалось, что-то в них было пугающее».
«Когда семья переехала в Энсино, — вспоминал Джер-мен, — мы будто стали отдаляться друг от друга, мы были очень близки, когда жили в других домах, перед тем, как переехали сюда. В Гэри у нас было всего две спальни — одна для родителей и одна для всех нас. Мы вынуждены были быть близкими друг к другу, чувствовали эту семейную близость. Дом в Энсино был таким огромным, мы заранее должны были договариваться, чтобы увидеться. Мне кажется, Майкл чувствовал себя особенно несчастным здесь. Он, как и я, считал, что мы теряем связь друг с другом».
«В этом доме совсем нет уюта», — писал корреспондент журнала Time Тим Тайлер.
В июне 1971 года Джексоны выпустили свой следующий сингл. Вспоминает Дек Ричарде: «Сэм Дэвиде только что получил новый контракт, и Берри хотел, чтобы я занимался им, я проводил с ним много времени, он нравился мне, я хотел написать для него прекрасную песню, чтобы она напоминала музыку старой группы Delphonics, но в то же время звучала современно. Закончив ее, я в пять часов утра позвонил Берри.
— Я написал для Сэмми что-то сногсшибательное, это — хит.
— Давай быстро ко мне», — сказал он.
Горди в халате открыл мне дверь, я сразу направился к пианино. Солнце всходило, я запел: «Я не знаю, сколько звезд в этом райском небе...» Берри был потрясен.