— Если вы зайдете в соседнюю комнату, мистер Каллен, я дам вам инструкции.
— Прежде чем ты уйдешь, Майкл, я хочу пожелать тебе удачи, — сказал Моггерхэнгер. — Это важная работа, и если ты справишься с ней хорошо, тебя ждет премия. Я забочусь о своих ребятах, хотя и не покупаю их. Такие деньги мало кто увидит. Но с тобой я расплачусь достойно.
— Да сэр.
— Главное - верность во всем. Никакой херни. Я не учился в Оксфорде, так что ты можешь мне доверять.
Но могу ли я доверять тебе, подумал я, ты, напыщенный ублюдок-двойник. Должно быть, он уловил мою мысль и подошел: — Тогда валяй отсюда, пока тебе не воткнули нож в спину!
Чувство юмора — это очень хорошо, но только не тогда, когда оно было камуфляжем для абсолютной подлости. Он также использовал это как трюк, чтобы вселить уверенность, и как трюк, чтобы сохранить энергию и бдительность.
Я последовал за миссис Уипплгейт в ее крохотный кабинет, состоящий из письменного стола, стула и шкафа для документов, причем мое преимущество заключалось в том, что ее скромный аромат наполнял комнату, и я был ближе к ней, чем в большом кабинете босса. Она протянула мне первый большой конверт. — Здесь одна карта дороги в Гул, две — до Шропшира и еще одна — крупномасштабная, чтобы найти коттедж.
— Я вас люблю.
Она покраснела.
— Вот конверт номер два, с вашими расходами в двадцати пятифунтовых банкнотах.
— Я всегда буду любить вас.
— Ведите учет того, что вы тратите, и дадите мне список, а также все неизрасходованные деньги, когда вернетесь. Никаких письменных инструкций, за исключением двух адресов, прикрепленных к картам. Коттедж указан на крупномасштабной карте, потому что его трудно найти. Дорогу к нему ни у кого не спрашивайте.
— Я сделаю для вас все.
— После того, как доберетесь до каждого места, уничтожьте соответствующие инструкции. У лорда Моггерхэнгера много конкурентов в бизнесе, и он не любит утечки информации. И пожалуйста, не делайте отметки на картах. Их можно использовать снова.
— Когда мы можем встретиться?
— Я не понимаю, о чем вы говорите. — Она посмотрела на меня серыми глазами, и я увидел, что надежды нет, пока не заметил также, что мизинец ее левой руки дрожит. — Сейчас половина пятого, и вы должны начать движение ровно в пять часов. Почти до Донкастера есть двустороннее движение, но дальше дорога будет несколько извилистой и загроможденной…
— В вас есть что-то необыкновенно привлекательное.
— Однако к десяти часам вы должны быть на позиции, и это даст вам достаточно времени.
— Я не легкомыслен, — продолжил я. — В вас есть что-то очень интересное, и я хочу узнать вас немного лучше. Я не имею в виду ничего другого. Или я мог бы и другое — если бы узнал вас получше. А до тех пор все, что я спрашиваю, — это поужинаете ли вы со мной, когда я вернусь.
Я устал от короткой ночи, но в результате у меня обострился язык и возникла эрекция без особой причины. Она передала листок бумаги, форму, которую я должен был подписать для получения денег. Я взял конверты и коснулся ее, подходя к двери. — Или даже чашку кофе.
Она дернулась, затем приняла задумчивое выражение. — Я не уверен, понравится ли лорду Моггерхэнгеру подобная дружба своих сотрудников.
Ее наивность напугала меня, поскольку она, казалось, думала, что он вел законный бизнес и что эта заговорщическая атмосфера была лишь мерой предосторожности против торговых конкурентов. Мне было интересно, что подумает об этом банда «Зеленых Ног». Настоящая зачистка с привлечением соответствующих полицейских сил тоже засадила бы ее на десять лет. Мне хотелось плакать о ее невиновности, хотя больше всего мне хотелось увидеть, как она снимет свое шикарное платье и заберется ко мне в постель.
— С другой стороны, — сказал я, — возможно, он хотел бы, чтобы это осталось в семье. Лорд Моггерхэнгер — работодатель с отцовскими чувствами.
— Вам лучше уйти. Я тоже мало спала.
Я снова прошел мимо нее.
– Вы будете здесь на следующей неделе?
Улыбка была пределом ее возможностей.
Вернувшись в гараж, я собрал свой портфель, в котором лежало нижнее белье, запасная рубашка, сверхмощный пневматический пистолет «два-два» с банкой патронов, а также пачка сигарет и свежая газета с новостями и прогнозом погоды. Со уложенными в портфель конвертами у меня было такое ощущение, словно я отбывал по какому-то официальному делу.
Работником гаража был беззубый, седой, побитый мужчина с сильным глазгоским акцентом по имени Джордж, который когда-то работал главным инженером прибрежного парохода. Он показал мне «роллс-ройс». Приборная панель напоминала приборную панель старомодного авиалайнера, и я крикнул ему, чтобы он снял колодки. Моггерхэнгер был прав: он сильно отличался от Черной Бесс, старой развалюхи, в которой я когда-то катался дома. Я почувствовал трепет, когда выкатился вперед из широких ворот.