Инстинкт подсказывал мне бежать как можно дальше от этого места, чтобы я смог спокойно добраться до конца моей жизни. Но я этого не сделал из-за вида Билла, плюс дозы любопытства и чувства скуки, которое не прошло с тех пор, как Бриджит уехала в Голландию с детьми.
Мы сели за столик возле двери.
— На всякий случай, — сказал он, каждые несколько секунд оглядываясь по сторонам, как будто это место принадлежало ему, и ему не терпелось увидеть, насколько хороша или плоха торговля.
— Не крути головой, — сказал я, — потому что, если кто-нибудь придет тебя искать, ему не понадобится фоторобот, чтобы тебя отличить. Они просто поищут на столе бутылку машинного масла, которое ты заливаешь в шейные позвонки.
Он улыбался, как мертвец, надеющийся вернуться к жизни. Голодный Билл жадно швырял в рот пирожные. Это, конечно, было унижением для умного светского человека и контрабандиста золотом, которого я когда-то знал, человека, который фактически обучил меня этому ремеслу. Однако он был хорошо одет: элегантный костюм, хорошая рубашка, галстук, золотые запонки и начищенные туфли, с носовым платком в верхнем кармане, портфелем из натуральной кожи у ног и сумкой Burberry, сделанной не на Тайване. Только манеры его ухудшились. У него по-прежнему были узкие спина и бока в отличие от меня, несколько располневшего за прошедшие десять лет.
— У тебя волосы немного длинные, Майкл. Подстригись, — сказал он. — Выглядит не очень хорошо. Теперь ты мужчина средних лет или чертовски близок к этому.
Я поблагодарил его за комплимент.
Он уставился на молодого человека с волосами до плеч, который в нескольких футах от него уничтожал мясной пирог «Суинни Тодд».
— Терпеть не могу всех этих здоровенных молодых парней с прическами, как у Вероники Лейк. Нужен сержант, чтобы перевоспитать их. Иногда я иду за одним из них и не понимаю, мужчина это или женщина. Для парней это нехорошо.
— Если у тебя в наше время короткие волосы, то ты подозрительный тип.
У Билла не было той полной уверенности, которая была у него когда-то.
— Ты так думаешь? — спросил он.
— Тебе лучше заняться своим делом и съесть эту кучу пирожных.
Закончив завтрак, он достал портсигар и закурил сигарету, пуская кольца дыма в сторону двух молодых женщин за соседним столиком.
— Они прекрасны, не так ли? Я бы не отказался от одной на ужин. На самом деле и от двух. Знаешь, Майкл, мне пятьдесят шесть, но я все еще люблю время от времени покормиться.
Его худое, загорелое и чисто выбритое лицо сморщилось от беспокойства, когда он увидел мой зонтик, прикрепленный к стулу. — Где ты взял эту штуку?
— О, я только что раздобыл его.
Вид зонтика беспокоил его. — Мне это не нравится.
— Тогда можешь забыть то, что я тебе сейчас сказал. Это мой, и я его очень люблю. Я буду любить его до самой смерти. До войны дядя Рэндольф ездил с ним в Аскот.
— Украл, да? Мне так кажется. В любом случае, ты хочешь услышать мою историю или нет? Я знаю, что да, и хорошо, что ты так быстро ответил на мой звонок. «Майкл всегда будет рядом с нуждающимся другом», думал я. Он хороший игрок в регби, который не только позаботится о себе в крутом повороте, но и никогда не подведет старого приятеля. Таких верных друзей у меня никогда не было. Хотя мне все-таки не нравится этот зонтик. Откуда ты это взял?
Я сказал ему.
— Это вряд ли рассчитано на то, чтобы успокоить меня. Это выглядит очень паршиво.
Он соскреб последние капли заварного крема со всех трех тарелок.
— Времена изменились, Майкл. В наши дни нельзя быть слишком осторожным. Десять лет назад все было сравнительно цивилизованно. Если вы отклонялись от прямого и узкого пути, все, что у вас могло получиться минимум — это ужасный шрам на физиономии, но в наши дни вас могут разрубить на куски и разбросать по мосту через Темзу из пластикового пакета. Ты исчезнешь без следа. Чайки заглотают каждый кусочек. Лондонские голуби начнут есть твое мясо. Несколько месяцев назад мне довелось стать невольным свидетелем драки между бандой «Зеленых Ног» и «Ангелами Моггерхэнгера», и мне кажется, что битва при Босворте выглядела как драка в пабе «Слон и замок». Все изменилось, это правда.
Он вытащил маленькое перо из ленты шляпы и сунул его в рот. — Тебя давно не было, поэтому ты не знаешь, как обстоят дела. — Он сплюнул грязное перо на пластиковую тарелку для пирога. — Но, это не так уж и плохо, потому что иначе я бы не попросил тебя приехать сюда и навестить меня, не так ли?
— Не так ли? Слушай, я сойду с ума, если ты не скажешь, почему ты попросил меня покинуть мою уютно обставленную станцию в такой ненастный день.