Резко повернувшись, она провела его через холл, поднялась вместе с ним по ступенькам, устланным ворсистым ковром, и ввела в гостиную. Другая женщина отодвинулась от трюмо и, не вставая с низкого удобного дивана, протянула Шейну руку. У нее, как и у первой женщины, был великолепный загар, правда, большая часть ее тела была прикрыта. Она щеголяла в облегающих красных брючках и казакине без пуговиц, перехваченном в талии поясом.
Когда она пожимали друг другу руки, подтвердились сразу же возникшие у сыщика подозрения, что под казакином ничего нет, кроме покрытого шоколадным загаром тела. Пожатие ее было сильным и решительным.
— Мистер Шейн, — начала Барбара, — я давно мечтала с вами познакомиться. Наслышана о ваших приключениях. Ответьте на один вопрос: как становятся суперменами? Что для этого нужно: везение или… ну, быстрота реакции, что ли? Откройте мне ваш секрет.
— Не знаю, я единственно стараюсь делать поменьше ошибок.
— Вот что называется безупречно уклончивый ответ! И все-таки я остаюсь при своем мнении: без фортуны тут не обошлось. Именно поэтому я так рада встрече с вами. Люблю везучих, люблю, когда они вовлекают меня в свою орбиту. — Она откинулась на диване. — Мы по привычке пьем мартини, а вы наливайте себе что нравится. Китти что-то говорила про коньяк, там он должен быть. — Она указала на передвижной красного дерева бар. — Эда Лу, дорогая, ты мне очень помогла сегодня. А теперь ступай ложись, ты наверняка устала.
— Просто с ног валюсь, — подтвердила экономка. — Но прежде чем я уйду, не подать ли вам чего-нибудь? Лед, сельтерская, ликер… по-моему, у нас все найдется. — Она вновь смерила взглядом Шейна. — Приезжайте как-нибудь днем, Майкл Шейн, поплаваем вместе. А то мужчинам, которые здесь бывают, как-то недостает мужественности.
Барбара засмеялась.
— Надеюсь, мне удастся задержать мистера Шейна до рассвета, это лучшее время для купания. Только вот встаю я с трудом, разве что вообще не ложиться… Думаю, мне удастся разыскать для Майкла плавки.
— Тогда разбудите и меня, слышишь, Барбара?
Пепел наконец-то стряхнулся с ее сигареты. Она кивнула им на прощание и вышла.
Барбару все разбирал смех.
— Видели вы когда-нибудь подобную особу? Мы обе немного пьяны. Вас, наверно, это раздражает. Но ведь час такой поздний… Ну как, выбрали, что будете пить?
Шейн, стоя возле бара, откупорил бутылку «Курвуазье» и налил себе полстакана. Затем направился в другой конец гостиной. Ковры казались изрядно потертыми; одну стену украшал гобелен, тоже не первой свежести; всю противоположную занимали покрытые пылью трубки органа.
— Дорогой мой, пока вы не сели, не затруднит ли вас выглянуть в холл и проверить, не подслушивает ли нас Эда?
Шейн посмотрел на нее, молча поставил стакан на низенький столик и вышел в холл. Там было пусто.
— Разговор пойдет о папиной собственности, — объяснила Барбара. — У моей экономки на нее никаких прав, а ведет себя так, словно она — единственная наследница. Не знаю, посвятила ли вас Китти в эти подробности. Эда Лу долгие годы была папиной любовницей. Вы удивлены?
— Не особенно.
— Это было не просто сожительство, а нечто большее. Она боготворила папу… Я знаю, она до сих пор носит цветы на его могилу. Я очень любила покойного отца, но кладбища действуют на меня угнетающе. — Она вопросительно взглянула на свой стакан, как будто он мог ей поведать какую-то тайну. — Странно, почему они так и не поженились? Может, потому, что в ее жилах течет негритянская кровь? Я в этом готова поклясться, хотя она уверяет, что предки ее были индейцами. Как по-вашему, я права? Само собой разумеется, у меня на этот счет никаких предрассудков.
Она перевела дух, и Шейн воспользовался паузой, чтобы вставить слово:
— Относительно предложения, которое вы получили от «Флорида–Америкэн»…
Барбара как раз ставила на стол стакан, и рука ее застыла в воздухе. Женщина сделала еще глоток и сморщилась.
— Фу, колодезная вода! Если хотите, чтоб я с вами общалась, долейте мне горячего.
— Сколько угодно! — вздохнул Шейн. — Но только хочу вас предупредить, что на Гус-Ки стоит вертолет, который обходится мне в двадцать пять долларов в час. Так, насколько я понял, «Флорида–Америкэн»…
— И как она пронюхала, эта стерва, извините за выражение?! Вы, вероятно, решили, что мы все звери, а она святая. Но позвольте вам заметить, раз уж мы коснулись этой темы, что вы ее совсем не знаете. — Она протянула ему свой стакан. — Плесните мне джину, мой мальчик, и не надо спешить. Не бойтесь, я не сойду с катушек, я никогда не схожу, только становлюсь разговорчивей.