— Вы все сумасшедшие, я совсем не…
Дубина другого полицейского опустилась на затылок детектива. Шейн зашатался и упал на колени. Генри кинулся к нему и ударил ногой в лицо, детектив упал на бок и остался недвижим.
Первый агент засмеялся и удержал Генри от повторного удара.
— Оставь, он получил свое. Капитан сказал, что не будет никаких историй, если этому рыжему немного попортят портрет.
Он с силой оттолкнул Генри, но второй агент нагнулся и с силой ударил дубиной Шейна по голове.
— Смывайся, — сказал он, обращаясь к Генри. — Тебе еще повезло, что не успел довести его до места.
Драк отступил и наблюдал за происходящим с гримасой отвращения. Он не протестовал, когда Генри потащил его за собой, приговаривая:
— Уберемся отсюда, так будет лучше, мистер…
Дарси встряхнул Шейна.
— Он без сознания. Что, если мы заберем этого остолопа за пьянство в публичном месте?
— Согласен, но сперва оттащи его в сточную канаву.
Они схватили Шейна под мышки и бросили в канаву, потом Дарси отправился позвонить, чтобы прислали «корзину салата», его коллега сел на край тротуара и закурил сигарету.
«Корзина салата» (так назывался на их жаргоне полицейский фургон) прибыла, они перенесли в нее Шейна, находившегося по-прежнему в беспамятстве. Толчки по дороге к тюрьме немного привели его в чувство, но он не двигался, хотя, когда наконец достигли тюрьмы, уже полностью пришел в себя. У него страшно болела голова, и, когда фургон остановился, он не смог удержаться на ногах и упал. Его щеки были покрыты запекшейся кровью, костюм в грязи, он в бешенстве смотрел на окружающих. Шейн не произвел хорошего впечатления на начальника службы, когда попытался рассказать свою историю, тот привык и не к таким рассказам пьяных, извалявшихся в грязи забулдыг…
Шейн был обвинен в пьянстве, в нарушении порядка в общественном месте и в сопротивлении двум полицейским, обнаружившим его в старом квартале шатающимся и пристающим к прохожим. Его швырнули в компанию пьяниц и бродяг.
Ему понадобилось более трех часов, чтобы уговорить полицейского позвонить Мак-Кракену на дом.
Начальник полиции немедленно явился собственной персоной. Он дрожал от ярости.
— Боже мой, Майкл, вы должны были все же держаться скромнее, хотя бы в первый вечер появления тут. Время от времени вы превышаете дозу…
Шейн рассмеялся.
— Дентон не выносит моего интереса к его кварталу. Вы отлично видите, что я совершенно не пьян.
Сторож открыл дверь, и Шейн оправился с Мак-Кракеном отметить в протоколе у начальника службы свое освобождение. Он старательно почистил костюм и, как мог, пригладил пальцами волосы.
Полицейский рассыпался в извинениях, сокрушенно хлопая себя по толстым ляжкам и твердя, что произошла ошибка. Шейн прервал его, проворчав:
— В следующий раз, когда меня увидите, надеюсь, узнаете?
Выйдя на улицу, Шейн полной грудью вдохнул свежий воздух.
— Спасибо, Джон, — сказал он прочувствованно. — Правда, очень жаль, что пришлось побеспокоить вас в такое время.
— Поедем ко мне домой, немного поговорим, Майкл. Нужно действовать осторожно…
— С Дентоном? Огорчен, Джон. Мне нужно сделать свое дело, и я плюю на Дентона. Он, собственно, уже ничего не потеряет, шут с ним пока… Еще раз спасибо, вытащили меня… Поговорим, когда закончу дела.
Мак-Кракен еще что-то ворчал про себя, в то время как Шейн ловил такси.
— Отель «Хирс», — со вздохом проговорил детектив, откидываясь на сиденье.
Он закрыл глаза, но был не в состоянии расслабиться.
Перед отелем Майкл чуть задержался, осматривая свой грязный костюм, и предпочел пройти по служебному входу. Он обошел вокруг дома и вошел в неосвещенный проход, ведущий к черной лестнице, поднялся на третий этаж, никого не встретив, и нашел свой номер.
Узкая стеклянная дверь на балкон была закрыта полосатой шторой. Шейн провел рукой по глазам, тупо глядя на штору. Он был уверен, что оставил окно открытым. Он повернулся к комоду. Почти физическая боль заставила его скривиться. Фотография Барбары Литл исчезла. Майкл подбежал к окну, быстро открыл его и вышел на балкон. Напротив, в номере 303, было темно.
Шейн выругался, прошел в ванную комнату, где невольно вздохнул, увидев свое отражение в зеркале. Над левым глазом была большая шишка, из раны еще текла кровь. Он снял пиджак и рубашку. Вымыл лицо холодной водой и отправился доставать из чемодана чистую рубашку и галстук. Шейн был уверен в том, что на комоде стояла фотография. Он не мог днем ошибиться, в конце концов, не безумец же Майкл Шейн, частный детектив.