— Я этого не знал, — сказал Шейн.
— Так вот, издатель оплачивал все ее расходы, словом, все, чтобы она имела возможность писать, — заявила Люси с некоторой жалкой и милой гордостью. — Она особенно об этом не распространялась, но до приезда сюда, чувствуется, страдала каким-то комплексом неполноценности, считала себя неудачницей. Мне даже кажется, что она пыталась покончить с собой, поскольку вообразила, что у нее нет таланта. Вот тогда-то добрый издатель спас ее и вернул ей мужество тем, что поверил в ее талант и стал давать ей авансом деньги. У него к ней был, мне кажется, настоящий уважительный и сочувственный интерес.
Наступило долгое молчание. Шейн сделал несколько шагов по комнате, потом снова сел на диван рядом с ней.
— А этот Генри Десмонд, каков он? — неожиданно спросил Шейн.
— Ему двадцать пять лет. Совершенно уверена, он принимает наркотики. Его единственная работа — провожать людей в один ночной балаган здесь, в старом квартале. Уверена, получает комиссионные от каждого клиента, которого приводит, но он каждый раз отрицал это, когда я спрашивала…
— А какого сорта это увеселительное заведение?
— Оно называется «Дафи-клуб». Никогда не видела ничего более отвратительного. Была там однажды с Марго. Ей как писательнице хотелось видеть все. Нас повел туда Генри. Знаете, я совсем не такая стыдливая, но там было отвратительно. Мне стало просто скверно.
Широкие брови Шейна сдвинулись, он некоторое время размышлял, потом пробормотал:
— Спасибо, Люси. А теперь мне хотелось бы сказать пару слов этому Генри. Вы не могли бы позвонить Эвелин и узнать телефон Генри?
Люси встала, и Шейн закурил сигарету.
Через некоторое время Люси повесила трубку.
— Эвелин не отвечает, — с некоторым беспокойством проговорила она.
Прежде чем Шейн успел ответить, резкий телефонный звонок заставил их подскочить на месте.
— Я… Мне нужно ответить? — прошептала в некотором замешательстве Люси.
— Да, но кто бы ни был, ничего не говорите обо мне.
Она подбежала к телефону, Шейн присоединился к ней. Он выжидательно смотрел в ее милое и нежное лицо, при первых словах телефонного разговора оно стало подвижным и оживленным. Люси быстро подняла на него свои сияющие ореховые глаза.
— А, это вы, Генри, — сказала она.
Потом она немного послушала и воскликнула:
— Что вы хотите этим сказать, Генри? Почему полиция придет ко мне?
Шейн закрыл рукой трубку и прошептал:
— Заставьте его говорить. Постарайтесь узнать, где он находится.
— Нет, я не видела Эвелин, — продолжала Люси, поглядывая на Майкла из-под густых ресниц. — Да, с тех пор, как я ушла от Марго… Почему? Что такое произошло? Но почему вы хотите, чтобы я приехала к вам туда? Что может быть таким срочным в три часа ночи?
Она в свою очередь положила руку на мембрану трубки и быстро прошептала:
— Он хочет, чтобы я приехала к нему в «Дафи». Не говорит почему.
— Вы приедете, если можно будет привести с собой друга. Скажите ему, что у вас кто-то есть.
— Ну что ж, Генри, я могу приехать, но с одним человеком… Что? Нет. Это парень. Вы его не знаете, но он сейчас у меня, и я не могу выйти и бросить его одного. Очень хорошо. Как только нам удастся найти такси, тотчас же приедем.
Она повесила трубку и с блестящими от возбуждения глазами повернулась к Майклу.
— У Генри очень испуганный голос. Он хотел узнать, не было ли у меня полиции и не видела ли я Эвелин. Не захотел сказать, почему об этом спрашивает, и настоятельно просил меня приехать в «Дафи». Он кричал, если я не приеду, то пожалею об этом, мол, он объяснит мне все. Естественно, он вообразил Бог знает что, когда услышал, что вы находитесь здесь, у меня. Он сказал, что мы должны как можно быстрее одеться.
— Вы можете представить меня как своего дядю из Чикаго, — предложил ей Шейн, тихонько подталкивая ее по направлению к ванной комнате. — Я вызову такси, пока вы будете одеваться.
Глава 10
Предупредительный гудок автомобиля прозвучал на улице в тот момент, когда Люси выходила из ванной комнаты в зеленом платье джерси с отделкой.
— Спускайтесь! — сказала она Шейну. — Я забыла карточку. Генри дал мне ее в тот вечер. Надо иметь карточку, чтобы войти туда.
Пока Шейн ожидал ее, она рылась в ящиках комода.
— Ах, вот она!
На бликующем под лампой квадратике очень солидной, плотной, добротной бумаги две обнаженные девицы с торчащими грудями держали поднятыми руками полоску текста. «ДАФИ-КЛУБ» было набрано крупным причудливым шрифтом, а внизу мелкими буквами: «Интимные развлечения» и «Генри Десмонд». Шейн сунул ее в карман.