В других семи медицинских трактатах, более полное описание которых читатель найдет в «Приложении», Маймонид передает опыт своей клинической работы. Каждый из этих трактатов несет на себе глубокой отпечаток личности Маймонида и отражает его заботу о благоденствии не только организмов своих пациентов, но и их душ. По словам поэта и ученого XIII века Ибн Сины, если Гален умел лечить только тело, то этот врачеватель, который в своих медицинских трудах обычно представляется как «еврей из Кордовы», был способен исцелять и тело, и душу.
Искусство Галена лечит только тело,
А искусство Абу Имрана — и тело, и душу.
Силой своего знания он стал лучшим врачом своего века.
Его мудрость поможет излечить болезнь невежества.
Если бы луна вняла его советам,
Он исцелил бы ее от пятен
И от ущерба.
Что же можно сказать о том вкладе, который внесли в науку медицинские трактаты Маймонида и, что намного важней, их автор? Следует повторить, что Маймонид был одним из самых выдающихся медиков своего века. Однако единственное новшество, которое можно приписать Маймониду, заключается в том, что он уделял особое внимание эмоциональному состоянию своих пациентов и выдвинул предположение, что психическое состояние больного может повлиять на ход болезни. Эта тема нередко встречается в его трудах, но особенно большое место ей уделяется в таких сочинениях, как «Руководство к исправному здоровью» и «Трактат о гигиене, или О запоре и меланхолии». Однако даже это сложно назвать уникальным вкладом Маймонида в историю медицины — он всего лишь придавал этой проблеме большее значение, чем любой другой автор, прежде о ней писавший. Хотя для историков медицины эта особенность сочинений Маймонида стала отличительной и характерной чертой его подхода к врачеванию, следует признать, что Маймонид не внес никаких изменений в средневековую медицину и что его вклад в развитие медицинской науки был незначительным. Даже то обстоятельство, что он критиковал Галена и Гиппократа, нельзя назвать уникальным.
Тем не менее, когда историки перечисляют имена медицинских светил Средневековья, Маймонид, как правило, оказывается в их числе. Причину тому, что Маймонид упоминается в одном ряду с Разесом, Гали Аббасом, Авиценной, Альбуказисом и Аверроэсом, найти не сложно. Дело в том, что сочинения всех перечисленных медиков, как правило, являлись комментариями к трудам Галена и Гиппократа, расширившими учение великих греков. Медицинские трактаты Рамбама не были исключением из этого правила.
Не было исключением и то, какое значение придавал Рамбам здоровому образу жизни — на его взгляд, лучшему средству профилактики болезней. Как и его коллеги-мусульмане, он предостерегал своих пациентов от опасностей, связанных с нездоровым образом жизни, сознавая, что таким образом может принести им пользу. Процитируем «Путеводитель растерянных»: «Только один человек из тысячи умирает естественной смертью (Маймонид, несомненно, имел в виду смерть от старости. — Прим. автора), а остальные гибнут намного раньше, ибо ведут себя как невежды или безумцы».
И все же возникает ощущение, что медицинские труды Маймонида оказались весьма полезны для врачей того времени. Многим из них требовалось четко систематизированное, написанное доступным языком руководство — своего рода «учебник» ухода за больными, составленный в практическом ключе. И здесь нельзя не вспомнить о причинах, побудивших Рамбама, согласно его собственным словам, написать МишнеТора — то есть сделать Священное Писание доступным, понятным и пригодным для любого человека, чей разум готов к прочтению этой книги; предоставить своим читателям такое толкование Закона, которое избавило бы их от необходимости продираться сквозь дебри великого множества источников, на которых был основан этот труд; наконец, поощрить многих читателей продолжить изучение Торы и Талмуда. А теперь возьмем эту фразу и заменим в ней Священное Писание на труды Гиппократа и Галена, а также медицинские трактаты арабских предшественников Маймонида, например Ибн Сины. В целом это были очень сложные и объемные книги, которые было трудно прочесть, но еще труднее удержать в памяти. Согласно крылатому выражению Филдинга Гаррисона, знаменитого историка медицины, жившего в начале XX в., «Канон врачебных наук» Ибн Сины — это «гигантский, объемистый и громоздкий кладезь премудрости». Двумя столетиями ранее знаменитый физиолог Альбрехт фон Геллер из Геттингена, прославившийся и как историк медицины, назвал «Канон врачебных наук» «методической глупостью». Несмотря на целый ряд исключений для студентов или практикующих медиков, которым нужно было найти ответ на какой-либо вопрос или разрешить клиническую проблему у постели больного, работа с медицинскими трудами арабских авторов нередко становилась нелегким испытанием. Сколь же проще было для рядового арабского или еврейского врача XII или XIII в. воспользоваться трудом Маймонида — ведь эту книгу можно было взять в руки, пролистать и узнать все, что требовалось. В многогранном гении Рамбама многие его современники и их потомки превыше всего ценили его выдающуюся способность «отделять зерна от плевел», а также собирать и классифицировать информацию и, установив ее внутренние связи, преобразовывать ее в полезное, сжатое и легко запоминаемое целое.