– Вот так вот! – Восторженно молвит лесник. Стрелок же от этих слов парня поднимается и, облокотившись на руку, спрашивает:
– Крепкий?
– Ха-ха! Мы – лесники другого не пьем! – большие латунные кружки мигом приземляются на стол, а жидкость поднимается почти до краёв. В воздухе кружит аромат горячих трав, а кипящая вода булькает припеваючи. Оле снимает с огненной печи чайник и кладёт на деревянную подставку у стены. Вернувшись на место, так же достаёт из рюкзака рыбу, что очень удивляет стрелка, бросает её на тарелку и широко улыбается.
– За знакомство! – оба опрокидывают кружки. Карвер вскакивает и неимоверно сильно кашляет и плюётся, капельки попадают на огонь в печи и вспыхивают, испаряясь.
– Анарамара! – Задыхаясь тот ходит по хижине в поисках спасения и вскоре вываливается за дверь, упав на холодную землю. Парень же понимающе смеётся, почти падая от неутихающих эмоций.
– Мы – лесники! Другого не пьём! – смеясь, подходит к стрелку и помогает ему подняться. Майнбласт прокашлявшись, стоит и, похлопав глазами, говорит:
– Наливай...
– Вот это по нашему! – Кладет руку на плечо своего товарища и вместе они захлопывают дверь. Немного погревшись у печки, пропускают ещё пару кружек.
Спустя три стрелок уже качается, заваливаясь то в одну, то в другую сторону, подскакивая, когда орбита смещается. Вместе обсуждают разные темы. В последних парень ведает о своей работе, сообщает о том, что люди здесь бывают не часто, то и дело говоря о странных событиях в Портэлдо, рассказывает как попал в эти края. Карвер же в свою очередь говорит об опьгараниду. Для него удивительно то, что все краски города высосаны в это здание.
– Каждый приходящий туда оставляет себя. – Говорит Карвер в заключении своих слов. Достаёт сигарету и предлагает собутыльнику, тот не отказывается. На столе красуются остатки большой рыбы.
– Слушай, Майбаласт! – Кричит лесник. – А это что? это – получается имя твоего рода? – Шатаясь и бормоча себе под нос. – А, ну! как звать то тебя?
– Карвер. – Усмехнувшись. Кружки снова ударяются. Перед тем как выпить, стрелок тоже обращается с вопросом: – А твой род как звать?
– Нина. – Гордо отвечает парень, немного приподняв голову, словно мимо него идёт "Фортуитский Шорох²⁴", выглядит он так, словно еще чуть-чуть и начнёт отдавать честь. Глаза блестят, а тело после этих слов вновь слушается, вопреки алкоголю. Те опрокидывают кружки, и едкий спиртовой напиток отправляется в желудки путешественников.
Карвер размахивает через некоторое время пистолетом и уже совсем пьяный говорит:
– Я... – Никак не может сказать то, что хочет, – вижу образы из чьей-то жизни! Как наставляю орудие на обречённого. – Широко раскрывает очи и приставляет дуло к виску. От чего собеседник подрывается и отрывает револьвер от головы.
– Ты... – Оттягивает орудие от черепа, – крыша поехала уже? – гневно.
Карвер рассказывает последние события молодому человеку, подробности отпускаются, а собеседник от слов бледнеет. Речи о везении и тяжелой доли убийцы, его пугают события, когда тот чудом выбирается живым из удивительных случайностей.
– Мастерство? – возмутившись, интересуется стрелок, – о каком мастерстве может идти речь, если не в тебя ударила молния, а в твоего напарника? – монолог продолжается. Повествователь вскоре, прислонив к голове холодный семисотый тыльной стороной, замолк. Треск бревен в шумных всхлипах скорбит и плачет, как и завывающий ветер. – Неизвестно, но и волки страшатся меня, – стрелок тушит сигарету.
– Точно крыша поехала. Но знаешь... – Говорит лесник, потерев подбородок. Взор потеряв фокус, направлен на останки, что лежат на столе. – Есть одна легенда. – Медленно наливает пол кружки каждому. – Существует, как говорят, такой человек, который... – останавливается на мгновение, – как говорят! – хлопает пальцами изображая рот, – который обрёл, – притих и уже шепотом. Он оборачивается по сторонам, взглянув на пеньки, – бессмертие!
– В каждой деревне своя сказка. – Нахмурившись, говорит стрелок. – Расскажи. – Сложив пальцы, облокачивается на стену.
– Олаф "Мертвец", как говорят... – Вспоминает. – Или... – Закрывает глаза. Распахнув, продолжает: – Его еще называют Афоантропосом. – Облокотившись на стол. – Он не получил в привычном понимании бессмертие... – Стрелок внимательно слушает и, взяв кружку медленно поднимается. – Он как бы и умер, но и нет. Давно, когда элеменадала стали болезнью для всего Фортуито, когда, ну, всё было очень плохо! Кейл Фист Ха... Хар... Неважно! Ну этот кто ещё и встал на путь порабощения этих, скажем так, врагов. – Делает глоток и, выдохнув, продолжает историю:
– Каким-то образом Кейл экспериментировал с балансом элеменадалис, смешивая несмешиваемое. – Медленно стал поднимать кружку ко рту. Резко останавливается, ударяет ей о стол и, ткнув пальцем на Карвера, – Естественно! Над человеком. Попался под руку сумасшедшему в общем... И когда он совершал свои гадости в угоду собственного самолюбия, что-то пошло не так и... Я не уверен. Часть его сущности осталась в теле, а часть была вырвана. Тогда то он и умер и в то же время нет. Мы все знаем, что наше тело – Каэлум, а разум – Вапор... – Сам уже не понимая, что говорит. – Но как получилось сделать так, что он обрёл вечную жизнь, если это совершенно невозможно... Ну, солус может... Хотя нет!
– Не понял, а что с его телом? – Интересуется Карвер, сделав медленный глоток.
– Тело его гниёт, насколько я знаю. Вот здесь и как раз столкновение с народом, ведь не просто так история витает в городах местных... Он питается людьми. – Делает маленький глоток едкого напитка. – Это останавливает странное проклятие. Говорят, что именно он, как раз и натравил на нас эту болезнь или... Призраков, которые по мнению многих! – Подняв палец вверх и выпрямившись. – Являются людьми, съеденные мертвецом. Дурития – это дело Олафа – Афоантропоса. – Договорив, ложится на кровать и смотрит на потолок.
– О чём только не говорят. – Говорит стрелок. – Вокруг всегда какие-то тайны от недосказанности, – усмехнувшись тоже ложится на кровать и закидывает ноги. Пламя в печи освещает светом небылиц хижину. – Знаешь зачем сжигают лица после смерти?
– Зачем же? – Интересуется Оле.
– У тебя никто из близких не умирал?
– Никогда.
– Говорят, что это единственное место откуда может выйти вапор при смерти, таким образом ты позволяешь ему пробить каэлум, питая теплом уже солус. Поэтому наши смерти кормят природу. – Задумавшись. – А ликвора, как по мне – паразит.
– Меня редко заботят истории, религии и всякое. Дай мне ружьё, хижину и я расскажу тебе о настоящем: о состоянии леса, вымирании травоядных и волках, которых уже пора истреблять. Да даже эта байка лишь собрание мнений разных путников. Сплетни, – зевает – сказки... страшилки... В общем то – выдумки! – Сообщает парень под треск брёвен. Беззвучный шум за стенами, и во мраке ночном двое медленно засыпают.