– Пришли? – смотря на очередное здание, не представляющее из себя ничего, спрашивает Трог. – Здесь и живет Лоза последние несколько дней? – удивляется и хмурится, ведь кто ещё в здравом уме будет жить так долго, тем более так близко к, возможному расположению, ОЧАГа. Голубые глаза бегают по местности, выискивая возможные ловушки.
– Не поверишь, Трог, – шепотом, – но она здесь, вроде как, не одна живет. – Показывает на следы около люка, забросанного разной плохо сделанной маскировкой. – Минимум двое! – Наклоняет голову, говоря своим хриплым голосом. Проверяет патроны вновь и вставляет в пушку более свежий, вытащив тот, что был под сомнением. Трог держит меж пальцев обломок от металлической банки, острые края которой несколько раз уже царапнули ладонь. Посмотрев друг-другу в глаза, подходят ближе. Отворяют люк и, заметив двоих, направляет орудие на лежащую пару. Они в ужасе просыпаются и начинают визжать, размахивая руками, умоляя их не есть. Прекрасная дама, которая уже успела испачкаться о местные краски, рыдает. Мужчина, что рядом с широко открытыми глазами наблюдает за происходящем, ужас в лике застыл искусно сделанной скульптурой. Выстрел производится из дробовика, звук которого заставляет вскрикнуть девушку своим мягким и нежным голоском. Можно подумать, что это были стоны от услышанного блаженства.
– Сюда идут наши дружки! Не хочешь страдать? молча поднялась и вышла на улицу и пошла следом! – угрожающе кричит в открытый люк безымянный. Девушка кивает и, накинув на себя теплые вещи, выбирается на улицу со слезами на бледном от мольбы лике. Взор опустошен, а эмоции пропали, когда те молча смотрели, как пир переползал в подземелье; друг за другом чудовища заползали в нору, откуда слышались крики и жадные пожирающие звуки.
– Надо укрытие найти. – Говорит Трог и те отправляются дальше по дороге, все ближе и ближе, приближаясь к центру города. Те выходят на главную старую улицу, на которой множество сожженных зданий. Смотря сквозь картину настоящего, представляют, как выглядели в прошлом руины чудного Корага. Можно расплакаться, ведь изумительные улочки являлись прекраснейшим пейзажем, который может сотворить человеческий ум. Сейчас же это разбитая дорога, переполненная камнем и разным гнилым мусором. В некоторых местах можно даже заметить выглядывающие почерневшие кости. Забравшись в одно из зданий, которое ещё уцелело, они отправились на второй этаж, спрятавшись под разрушенную и провалившуюся крышу. Дробовик наставлен на даму, смотрящую своими милыми, узкими глазками с покрасневшими белыми яблоками. Светло-серая радужная оболочка отражает на себе орудие, которое распластает мозги в случае неудачных переговоров. Учитывая то, что она воскреснет в любом случае, не хочет испытывать страдания, которые не испытывала уже давно. На вид она только недавно питалась Вапором.
– Как пробраться в ОЧАГ?
– Никак, – а Трог смотрит по сторонам и пребывает в раздумьях. Всматриваясь в некоторые элементы декора, печаль поражает сердце.
– Мы знаем, что ты там бываешь, мразь! – гневно с искривленным лицом раздражённо молвит безымянный. Девушка молча отворачивается, нежная кожа иногда сияет в лучах солнца, которое то пропадает, то возвращается из-за несущихся облаков. Обхватывает себя руками и безлико взирает в пустоту, пустоту бесконечной жизни. Вооружённый подбирается ближе и шепчет на ухо, угрожая:
– Если думаешь, что молчание тебя спасет, то ты ошибаешься. – Кривая улыбка ликует на лице, он жадно облизывается. – Мы можем тебя хоть на вечность оставить у себя и питаться тобой каждый раз, как твоё изумительное личико восстанет в новом – мягком и аппетитном обличии, – хватив за горло, отбрасывает дробовик в сторону. Молящий девичий взор со слезами обращается на неизвестного, звериный оскал с острыми клыками показывается двум. – Говори или придётся долго страдать. – Ответа не последовало. Откинув от себя, безымянный подходит к Трогу, и те оба взирают на невинную Лозу. Чешут лбы, подбородки, осматривая округу из трещин крыши, свет из которой иногда падает на уставшие глаза. В глубине города раздается выстрел. «Снайперы» – понимает вооруженный жалким куском банки.
В мыслях светловолосого витают представление о том, каким был раньше: "Может я был лесорубом? А может, мои жена и дети всё ждут меня, когда я вернусь с морского перехода? Все родные небось считают меня мёртвым, давно уже оставили в прошлом... Думают, что предпочёл другую жизнь, избавившись от рутины, суеты? Хотя откуда я могу знать, что такое суета, ведь моя жизнь – поиск, который никак не закончится. Вечный голод бывает посещает раньше, чем обычно. Хотя мой напарник питается Вапором раз в неделю. Как бы не попасться в ловушку, из-за которой придется питаться вапор моего друга, решившийся на отчаянную помощь. А... А как его зовут?". Серьезный взор не знает как открыть тайну, которая скрыта в умах тех, кто иногда бывает в ОЧАГе.
– Ты хоть представляешь какие наши цели? – надеется напарник. Разводит руками и медленно повышает голос, переходя в более обреченную и гневную позицию. – Ты правда думаешь, что мы вот так просто хотим ответ про эту проклятую лабораторию? или... что это вообще? – подходит ближе с кривым лицом, которое вопит от недовольства. Девушка же смотрит сквозь щели на пустынные улицы, где иногда слышатся крики и выстрелы. – Мы обрести себя хотим, дура! – Хватается за плечи дамы, на что она со страху вскрикивает. – Мой друг, – указывает пальцем, – понимаешь? не помнит своего прошлого, как и мы с тобой. – Глаза обращаются на человека, что ведёт речь, взгляд девушки наполняется интересом, забыв о витавшей в голове панике. – Он черт побери видел осколок своего прошлого! – нервно усмехается и отходит назад, хватается за подбородок. – Ты хоть можешь представить, что афоантропос вспомнит себя? Ты хоть представляешь, что он может вновь любить и обрести семью? Кораг! – Ударяет кулаком по стене, из-за чего пыль сыпется с поверхности. – Проклятое место, где даже женщины вроде тебя такие… – разводит руками и крутится на одном месте. – Ты сама пойми, что сам факт того, что есть шанс вспомнить всё! Ты когда-нибудь мечтала об этом? Я уже, вапор, вечность жду момента, когда смогу обрести счастье, я может и раньше был счастливым, но где я сейчас? – бьет пальцами в грудь. – Я улететь мог уже, каэлум мать его, давно, но я здесь! – сбавив тон. Лоза опускает глаза, а мышцы кажется слабеют, видно, как она тает. – Здесь в поисках правды, мой ум ещё не прогнил! Его ум еще не прогнил, я думаю что и твой тоже! Подними свои глаза и посмотри на мои! – тычет пальцем и, широко раскрыв очи, всматривается в хрусталики девушки. – Его друга – человека! – показывает в неизвестность с бешенством в голосе. – Человека, мать твою, увели в эту, каэлум сгнивший, лабораторию! Ты хочешь чтобы здесь было пополнение? В рядах таких как мы? Или же ты поможешь избавить сразу нескольких от страданий? – подходит к Трогу и хватает за руку, подняв над головой, сжимает кулак, подняв и свой тоже. – Мы боремся за жизнь, мы боремся не за привычное бессмертие. Мы боремся за жизнь! за смерть! за чувства! и отсутствие звериного голода, что тревожит и тебя тоже! Я не нашел своё призвание, но найду, как обрету покой. Как вылечу себя и проживу, мать твою, жизнь достойную себя. Нам важно! – подходит к девушке и хватает дробовик, что лежал рядом. – Ты бы могла уже взять оружие и выстрелить, – показывает оружие, – ты могла, но не сделала. Скажи нам, где вход в ОЧАГ? Спаси меня, моего друга и неизвестного, который возможно и есть настоящий его друг, а не я. – Кивает головой напарнику, уходя прочь. Оба начинают движение. Трог кивает девушке в знак прощания. – Знай! Если ты с нами, то двигаем сейчас, если же нет. Мы найдем способ тебя убить. – Останавливается и вновь указывает пальцем. – А если быть точнее, мы знаем, как убивать таких как мы...