Меч стрелка рассекает воздух и уничтожает каждого, кто к нему приближается. Дуритов становится всё больше, не успевая резать всех, пистолет начинает взрывать черепа более успешно. Использует в тех случаях, когда противников оказывается больше, чем может себе позволить. Отступая к воротам, перерубает глотки.
– Старый в безопасности! – кричит Трикст. Когда все оказываются за воротами, они закрываются с очаровательным звуком крошащегося черепа монстра, который застревает меж створок. Хруст перемалывающихся костей.
– Беги, – просит Карвер, хлопнув по спине старика, и двигается по дороге, назад в сторону хижины. Пожилой мудрец смотрит на ворота и никого на них не замечает. Тогда разворачивается и прощается с местом своего заключения. Слышится вой волков. Мороз пробирает до костей, ведь те покинули город кипящей крови.
– Фонарь есть? – Говорит стрелок и топает по дороге, немного ускоряя шаг и дрожа от мороза. Единственный ориентир – это деревья с звёздным фоном.
– К сожалению нет. – Отвечает уставший Келемдар. – Ведь даже и костер не разжечь. – Быстрые движения по дороге ведут их к лачуге, что с пару часов пути от их места пребывания. Темные образы вокруг играют, а некоторые деревья похожи на клыки, впивающиеся в кожный покров. В тишине и безмолвии лица не имеют эмоций, только свежесть вне стенных простор, сковывающая мышцы. В револьвере не осталось патрон, а окровавленный меч остаётся в руках, тем более на ледяной стали заледенели соки чудовищ. Одежда в жидком рубине и в потёртостях. Бутылка же удивительно целая, учитывая всё произошедшее.
– Кто этот Стиллиан? – интересуется Келемдар, нарушая тишину.
– Неизвестно. – Опустошенно отвечает молодой убийца. Их путь длится долго. Бесконечное пребывание на морозе замедляет движение. Когда кажется, что сил не осталось, замечают хижину, которая испускает свет в сторону леса. Теплота картины согревает сердца, а на лице невольно проявляется усмешка, что те нашли ночлег. Глубокая ночь слишком темна, и тьма материальна.
– Дом... – Усмехнувшись, сообщает стрелок. – Путь ещё не закончен. Далеко от меня не отдаляйся. – Продолжает с решимостью в голосе и, остановив своего напарника мечом, убирает в ножны, начиная перезаряжаться наощупь. Дрожащие онемевшие руки вставляют небрежно патроны, которые тот нашел в кармане. После чего достает зажигалку и убирает пистолет. Лезвие со скрежетом входит в ножны.
Тусклый свет окружает странников, а зажигалка направляется к указательному пальцу со шрамом. Теплота сначала не чувствуется, но после охватывает жар. Разминая палец, готовится нажимать на спусковой крючок, ведь холод полностью парализовал конечности.
– Холод, конечно, отрезвляет, но не настолько. – Задумчиво молвит парень. Продолжая согревать пальцы, – как думаешь... – медленно и протяжно, смотря на огонёк, иногда обжигаясь об него. Лицо искажается. – Кто внутри?
– Может быть Оле? – Осматриваясь по сторонам отвечает спасителю. Ослепленный огнем тот ничего не видит, и на лице иногда проскакивает счастливая улыбка.
– Надеюсь. Я смотрю он местная знаменитость, – убирав зажигалку. – План таков: сначала заглянем в окно, если там никого нет, то без опасений зайдем, если же кто-то внутри, то будем вести переговоры через дверь. – Двинулись с места, а в чаще слышится рычание, бой волков и скулёж, который сопровождается одинокими порывами ветра.
– Ты можешь избавить нас от проблемы этим? – Шепчет старик, указывая пальцем на револьвер.
– А если он безоружен?
– А если там ждут нас... Охотники за головами, бандиты и прочие? – после небольшой паузы, – Садрос?
– Если там угроза, от неё я избавлюсь. В любом случае, ты мог бы оказаться на месте безоружного. Впрочем, будь у тебя пистолет, ты бы, наверное, стрелял в каждого, кто подходит к твоей двери. – Подошли к дому, рука хвастается за револьвер, а палец медленно и тихо взводит курок, но шума при этом меньше не становится, поэтому действие выполняется под очередное завывание ветра. Снег под ногами лежит тонким слоем и иногда похрустывает, но стрелок считает, что внутри не должно быть слышно. Келемдар обхватывает сумку и бродит следом, стараясь не издавать ни звука, выбирая шаг.
Глаза заглядывают в помещение. Там сидит человек в лазурном одеянии, который помешивает жидкость в сосуде, стоящем на горячей печи. Неизвестный замер на кровати, лицо направленно к стене, поэтому нельзя понять кто это.
Они возвращаются на дорогу к двери и стрелок начинает кричать:
– Стиллиан?
– Чай уже готов! Заходите. – Отвечает добрым и приятным тоном.
– Кто ещё?
– Оле! – два гостя переглядываются и стрелок жестом указывает на дверь, чтобы тот открыл её. Дверь открывается, пистолет направлен по направлению движения. Заходит быстрыми шагами и наставляет на голову загадочника револьвер. Холодная сталь ударяется в затылок. Старик заходит в помещение и захлопывает дверь, дрожащими, покрасневшими руками.
– Что за мать твою? – говорит Карвер и осматривает помещение. Со стороны окна на стене размазана кровь, а тело – бездыханное.
Стиллиан вскакивает и возмущается:
– А может ты мне объяснишь? – указывая пальцем на своего знакомого. – Почему Оле Нину! – кричит, – убили?
– Это мог быть ты! Отойди. – Револьвер удаляется о грудную клетку и задевает серебряную пуговицу на одежде Трикста.
– Вот тебе... – Стиллиан отходит и жмурится от злости, пальцы потирают драгоценность на одежде, а ноги топчутся на месте. Старик молча наблюдает с дрожью в теле и пытается согреться. – Я тебя спас, стихия бы тебя побрала! Ты хочешь сказать что я прибыл раньше вас, чтобы просто прибить молодого лесника? Абсурд!
– Заткни пасть, мать твою. – Говорит Карвер. Стиллиан активно жестикулирует и показывает свои ладони на общее обозрение, что очень удивляет старика, который распознает знакомое ему явление. Ветер в лесной чаще всё усиливается и страшный гул разносится по тесной комнате. Треск брёвен слегка разбавляет атмосферу.
– Он был еще жив! – Убирает волосы назад, а на бледном лике появляется скорбь. – Он был жив... – облокачивается на стену.
– Как он умер? – спрашивает старик. Карвер же стоит с пистолетом в руках, направленным на Стиллиана и не отводит глаз, но после слов, зрак иногда обращает внимание на труп.
– Вовсе нет... Он отчаянно боролся за жизнь, ожидая помощь. Когда я прибыл он захлёбывался в крови.
– Он говорил что-нибудь?