– Я думаю, что если... – Подносит пламя к спирту, и он воспламеняется. – Если мы используем внешние факторы, чтобы заставить воспламениться тебя так же, как и эту жидкость. Я не говорю, что ты умрёшь или же будешь страдать... – думает. – Понимаешь, моя теория, о которой я сейчас говорю довольно безумная и невозможная, только поверь мне. Ты! – ударяет пальцем в область сердца Карвера и замирает, смотря в глаза. Речь замедляется и становится более проникновенной, а с лица пропала любая тревога. – Ты артефакт, которого ещё не знал мир. Мы зажжём твой вапор, который сочится из тебя словно пот, мы проявим твои способности, мы ударим по аномалии и исследуем её!
– Спичка это выстрел, который раскроет мои истинные способности?
– Я думаю, наблюдая за тобой, мы сможем понять, что выходит из тебя, когда тебя поражает эта скверна. – Задувает спиртное и опрокидывает стакан в рот, а следом берёт другой и опрокидывает тоже. – Эмоциональный всплеск, который заставил пулю исчезнуть, а после подавил тебя на несколько дней? Это точно никакая не болезнь. Твои силы – то что нужно Садросу. – Оба отправляются к окну в гостиной и смотрят в снежную бездну, а шум ветра сильно расслабляет, отчаявшиеся, мысли. – В тебе живет нечто, что не открылось по его замыслу. Выстрел был случаен? – поворачивается на стрелка, немного хмурясь, будто его ослепляет яркие огни.
– Выстрел оказывается не открывает дверь для чудовища во мне. – Лик искажается изумлением.
– Я думаю, что выстрел, смерти твоих близких и смерть человека, который оказался для тебя первым ближним товарищем – Оле замысел, который пытается пробудить в тебе чудовище. Вопрос в том, что если его пробудит Садрос, то оно будет на его стороне, если мы... – усмехнувшись, начинает мотать головой из стороны в сторону, делая медленный, печальный выдох. – Предположение!
– Скажи, Келемдар, – задумавшись, делает паузу, палец начинает стучать по губам в поисках необходимых слов. Поднимает вверх, а глаза устремляются в бурю, – ты так много провел времени в изучении подобного. Расскажи мне... – скрестив руки на груди вновь. – Какие смешения ты видел в жизни? Да и! – Качнув головой. – Садрос ведь не человек в привычном варианте, ведь он – афоантропос. Но точно ли? – Келемдар отходит от поразившего ум вопроса. Лицо вопит в поисках ответа, а рука поглаживает подбородок. Медленно садится на стул и говорит:
– Элеменадалис, которая для всех является просто философией на самом деле… Элеменадалис даёт нам знания, по которой мы можем разграничить природу на четыре основные элеменаду. – Чешет голову. Рука невольно тянется к бумагам в сумке, но тормозит себя, стараясь выведать умозаключение без подсказок. Карвер же ищет ответы в леденящей буре. – Мы часть всемирного равновесия и любое смешивание, способное повлиять на нас, на любую флору и фауну, на рельеф – это и есть тот же баланс о котором мы разговариваем. Понимаешь к чему я веду? То есть какими бы не были смешивания между одной стихией и другой, это в любом случае часть того равновесия, которое пытаются сотворить эмаларис. Это важно, ведь какими бы не были вокруг события, они уже предопределены, это так называемое в еверабискхе "Аб'башэм". Как и в "Войне Восстановления Баланса", как и эра "Стихийного Величия" и предшествующих нему событий,, как и "Хоруг" и "Ацерабина", как и правление Торгинов, как выстрел, так и смерти последующие, это наша часть, вопрос только в следующем шаге. Смешения в нашем мире они... Необходимы, как и необходим ты и Садрос, афоантропосы и эвануиты, которых я встречал, такие же судьбоносные мученики. Они эксклюзивный для нас, но лишь детали для Эмиралеса. – Он поднимается и начинает бродить вокруг стола, убрав за спину ладони. – Эвануиты – как единица измерения... Это моя теория! Как единица измерения недостатка Каэлума в мировом значении, а может и только одного Фортуито и Ройла, они нестабильны в своей оболочке, не так, как мы поняли на примере Трикста – афоантропоса, они в прямом смысле внешне прозрачны. Их нестабильность проявляется по неизвестным причинам, я единожды наблюдал их и лишь... – останавливается и смотрит на потолок, – лишь единожды и краткосрочно... – продолжает движение. – А афоантропосы, они откровенно дикие, ведь они нестабильны не в свой оболочке... хотя они и расшифровываются как "Аномально Функционирующая Оболочка человека", хотя приставка "антропос" пришла из еверабискха, но исковеркана, но это не суть важно... то это не совсем правда, знания уже ушли вперёд, превратив сокращение в "название"... Они нестабильны во внутренней своей составляющей, – Келемдар показывает на себе руками, а Карвер всё продолжает смотреть на хаос в поисках порядка, – в них вмешивается такая сила как ликвора, она лишь капля, способная пробудить в человеке инстинкты, оставшиеся ещё со времён, когда мы не эволюционировали во что-то разумное. Эта капля очень хорошо впитывается в вапор, она сильнее его и первичнее, из-за чего происходит внутренняя деформация в тех случаях, если не восполнить утопающую в бездне человечность.
– Стиллиан сейчас ест человека.
– Да, верно, Стиллиан не просто ест человека, он поглощает человечность пока что единственным найденным путём – пожиранием. По сути, чтобы не стать чудовищем, нужно сохранить свой рассудок, чтобы: либо справиться с собой и обратиться навсегда в животное из-за подавления ликворой твоего разума, оставив все ужасы позади, либо же принять это как должное, принять это и есть людей, исследуя свой, персональный цикл подавления. Часто афоантропосы сходят с ума и превращаются в монстров, убивая одного за другим. Контролировать эмоции и чувства во время голода почти невозможно, я видел несколько таких... Теперь картина сложилась в единое целое, всё благодаря Стиллиану. Так же и дуриты, только в их случае, ликвора сотворяет симбиоз на основе вапора. То есть дурития в балансе не случай эвануитов и афоантропосов, которые единицы измерения отсутствия должного количества этих стихий, а... – Останавливается и хмурится, – это математика, которая выводит на соотношения, как сообщающие сосуды. Вся система эмаларис, это соотношение всего в Эмиралисе – вечное движение. Это считают философией, не обращая внимания на знания, которые там хранятся, хотя некоторые сравнивают и с религией, потому что почти сверхъестественно. Я же думаю, что это наука о устройстве мира...
– Ещё что можешь рассказать? – хлопая глазами и делая нервные выдохи.
– Твоя история кстати чем-то схожа с ними... – гладит свои волосы и после тычет пальцем в собеседника. – Ещё однажды читал о тех, в кого всё таки смогли пронести солус. – Стрелок поворачивается. – Они... – глаза начинают бегать, а голос дрожать. – В муках вопили о смерти, держались за голову и, как было написано: "Разрывали плоть свою в области затылка...". – мудрец заканчивает мысль и поворачивается своим дряблым лицом на удивленного Карвера. Бледный явно немного волнуется, ведь он не понимает, кем является.