– Я рада вашему появлению! – подходит женщина, у неё большие губы, которые растягиваются в широкую и милую улыбку. Никто ничего не говорит, старик осматривает Стрелка, пальцами открывая его упавшие веки. Тот находится в сознании, но явно потерял возможность понимать и чувствовать. – Позвольте вам помочь! – робко и тихо.
– Вы из Могроуда? – интересуется Ролаф у неизвестной, совершенно не обращая внимания на мужчину, который только и озирается по сторонам, раз за разом пересчитывая людей. Почти на всех есть царапины и порезы, а один вовсе лежит в углу, резко дышит, держась за свою руку, которую к этому времени уже перевязали. На вопрос девушка замолчала, обернувшись, она касается лица и закрывает его. Резко убрав ладони говорит:
– Хотелось бы знать, но за себя я скажу – да. – Проникновенный взор сталкивается с Ролафом, он замирает, завидев блеск накатывающихся слёз. Сдерживая себя, неизвестная продолжает улыбаться, понимая всё происходящее. С треском угля, лежащего и дарующего драгоценный жар, девушка моргает, хлопая длинными ресницами. Она ложится рядом. – Все здесь мне неизвестны, мы... – отстраняется, скрывает рот перстами и с печалью в голосе продолжает: – мне страшно. – Прижимается ближе к неизвестному, лицо которого скрыто в маске, взор обращается к товарищу, светловолосый тут же отворачивается. Девица уже обнимает лазутчика. Тепло и счастье проносится по телу, с лица спадает тот аффект, который он испытывал последние несколько дней. На разум и сердце нападают чувства, в безмятежности, отдыхает и мякнет, смотря больными глазами на народ, в ликах которых тонет надежда.
– Простите! – писарь садится на корточки рядом с Найенааром, он кладёт руку на сердце, держа при этом ручку, чернила которой уже и так измазали и без того грязную одежду, – Я записываю всех кто выжил, чтобы... Если... – бегает глазами, волнуется, опуская взгляд.
– Пишите. – Перебивает Садрос, он продолжает смотреть на Карвера, следя за его состоянием. Парень же, отклонившись, подносит руки ближе к огню, смотря на свои покрасневшие и оледеневшие пальцы, стараясь согнуть и разогнуть, он кряхтит от боли, которая доносится до мозга. Взгляд концентрируется на пламени, совершенно не обращая внимания ни на что в окружении. Встрепенувшись, лысый мужчина достаёт баночку, суетливо дрыгая пальцем, останавливая речь старика, которому вовсе нет до этого дела, подползая на коленях ближе, наполняет чернилами ручку и поднимает глаза. – Адис Лондер, Гохис Лохис, Фук Фундук, – мужчина судорожно пытается записать все имена, он ловко макает ручку в чернильницу, быстро совершая все движения – Нормис Жогар. – Ставит точку. Ничего не говоря, писарь уходит, продолжая что-то записывать. Провожая слепым взглядом, Каис качает головой.
Все занялись своими делами и отдыхают, только Садрос бегает по помещению и просит как можно скорее помочь и выделить отдельную комнату для Майнбласта. Иногда ругается, иногда требует, раздражая каждого, кто старается забыться. В один момент из помещения выходит человек, у него тёплая одежда, а лицо переполнено строгостью, каменный лик не сломлен, сила чувствуется в глазах. К нему подходит старик и просит всё о том же. В ответ, тот говорит, что внутри умер человек. Перекинувшись словами, Садрос говорит, что обладает сильной светочувствительностью, поэтому тот прикрывает глаза проницаемой тряпкой. Они вместе подходят к шкафчику, который после открытия ключом отпирается, внутри лежат всякие колбы и стеклянные баночки, много белых тряпок. Взяв по одной, они возвращаются назад. В помещении, где лежит мертвец рядом сидит девушка, которая плачет, схватившись за руку покойника. Её золотистые волосы лежат на окровавленном теле, окрашиваясь в грязный бордовый цвет. Строгий мужчина останавливает рукой Каиса, бросив угрожающий взгляд. Смотрят на прощание с человеком, который боролся за жизнь и проиграл в схватке.
– Я люблю тебя... Люблю... – сдавливает перстами руку мертвеца, её лоб лежит на охладевшей кисти. Она разрывается в муках, боясь отпускать вапор. Вдова сидит долго, больше получаса старик вынужден смотреть на скорбящую девушку. Вскоре, мужчина подходит и приобняв, поднимает на ноги. Успокаивает её, вещая речь пропитанной надеждой. Вскоре, она вовсе теряет здоровый вид, и потеряв тепло в глазах, меркнет. Выведя её из комнаты, просит рядом стоящего стражника забрать сломленную. Двое остаются с мертвецом, достают тряпку и колбу с горючим.
– Ерсона Абалена. – Опустив зрачки, тот в печали и отчаянии, серьёзность спадает на секунду, когда тот сталкивается с белым, подобно лунному свету лицом. – Мой брат. – Потирает пальцами выпавшие слёзы, шмыгает носом и кладёт тряпку на лицо покойнику. – Сегодня его тепло согреет наши сердца. – Садрос медленно обливает горючим мертвеца, мокрое полотно обволакивает лицо, и кажется, что он только спит. Не видно бледного лица и трубной гримасы. Схватив свечу, висящую над кроватью, медленно подносит. Стоящий рядом неизвестный, проглатывает слюну, хватает руку, крепко сжимая её. Поддавшись эмоциям, продолжает упиваться горем, воск капает на тряпку, и перехватив пламя, говорит: – Я должен это сделать. Прошу. – поджигает лик брата и оба взирают уходящий вапор. Вскоре, когда тело вновь охладело и воссоединилось с всемирной гармонией, в помещение заходит Найенаар.
– Мы закончили, Най. – Поворачивается к вошедшему. – Есть новости?
– Всё тоже. Иди поешь. – Молвит парень и заходит в комнату, всматриваясь в черты неизвестного, который молчит, скрывая горе. Исчезла и надежда на спокойствие. Его густые чёрные брови поднялись, он делает глубокий вдох, и просит беженцев о помощи:
– Помогите утащить тело. Думаю, на складе ещё есть место под трупов. Когда всё закончится, мы сожжём его, как и остальных. – Вскоре троица относит павшего солдата, они проводят некоторое время в подготовке комнаты, каждый уходит по своим делам, они кушают и молчат, пока из помещения не выходит врач, который подхватывает Карвера и тащит вместе с стариком в комнату. Ролаф спит с девицей в объятиях прямо на полу, около печи.
– Что с ним? – спрашивает пожилой мужчина с длинными бакенбардами, его кривой нос говорит о том, что ранее уже был сломан, а мускулатура явно выдаёт его бандитское прошлое.
– Вас как зовут?
– Угайз. – Осматривает тело, он чувствует исходящий жар, который удивляет мужчину, из-за чего тот кривится, и отводит взгляд.
– Угайз, я бы вас попросил оставить его здесь. Он не тот, кто был здесь ранее, он жив, и вряд ли вапор угасает.
– Я не могу оставить больного. Скажите, что с ним? – поднеся свечу ближе к глазам, открывает веки, взирая, как угольки бегают из стороны в сторону. – Паралич? – хватает руку, проверяет пульс на запястье.
– Боюсь, дело не в теле. Болезнь его ударила по мышлению, его способности чувствовать, видеть. Психика.
– Я позову специалиста. – Двигается к двери, когда хватает ручку, останавливается. – Как вас зовут?