– Трог? – кто-то шепчет за дверью.
– Это ты?
– Ты меня теперь будешь Грифом называть? – двое встречаются и сначала ударяются крепким рукопожатием, а после лезут обниматься, делая глубокие и волнительные вдохи и выдохи. Тяжелое дыхание напарников будит тишину, вливая в неё капельку чувств. Их пронзает радость, счастье и желание жить, тьма отступает медленными шагами в свою берлогу – бездну.
– Мы должны выбраться отсюда! – шепчет Трог, схватившись за плечи друга. Бешеные и скачущие по сторонам зрачки стараются найти выход, а дрожь, что проходит по телу, заставляет напарника чувствовать отвращение. Глаза того скрывают что-то, что он велико хочет доложить, но не может по неизвестной причине, как и всё что происходит в подземелье. На лике проскакивает слабая радость, а персты цепляются в ответ за грязную и старую одежду искателя прошлого.
– Иди-ка сюда! – Дверь медленно закрывается, двое остаются в комнате, которая полна таинственности и загадок. – А ты не думал о том, что мы уже в ОЧАГе? – глупая улыбка разбивает разговор на до и после.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты хоть раз слышал об этом месте? – истерично кивает из стороны в сторону головой, глаза наполняются безумием. – Я вот никогда не слышал. Нас Лоза привела видимо точно в самое логово?
– Я думаю, мы были бы уже мертвы, – с уст Грифа срывается смешок, который громким звуком раздался по всему залу. Двое замешкались и они напуганные уже ожидали гостей, но некоторое время никого не слышно.
– Что за глупости?
– Глупости? – отталкивает от себя старого монстра. – Ты видел шрамы у этих... – разводит руками, – чудовищ, или людей или вапор, мать твою? – вспоминает неизвестных, которые показались им, когда те ступили в секретный вход с Лозой.
– А если это и есть те самые люди из Теургии? – Подбирается ближе и вновь хватается за одежду. – Ты видел когда-нибудь такой язык? – в коридоре послышался звук шагов, будто несколько неизвестных быстрыми шагами двигаются в сторону проснувшихся. В панике те начинают суетиться и искать подручные средства для обороны. Один подбирает всяких хлам и отбрасывает в сторону, из-за чего поднимается шум. Гриф же выковыривает с угла стола, который по видимому был сделан из обломков с поверхности, гвоздь. Двое встречаются взорами и те подбегают к двери, которая открывается точно перед ними со словами от незваных гостей:
– Ена'алис³³? – гвоздь тут же вонзается в глаз человека, кто одет в длинное тёмное одеяние. На второго прыгает Трог, повалив того на землю. Быстрыми и сильными ударами разбивает тому голову о твёрдую поверхность, перед этим закрыв ему рот, чтобы крики не раздавались по округе. С пробитым оком мужчина падает на пол, а безымянный вытаскивает орудие и впивает ему точно в сердце, заталкивая пальцем вглубь, но агония кратким звуком уходящей жизни разбивает надежду не быть услышанными.
В спешке двое бегут по коридору, не ведая куда их приведёт дорога, но отчаяние и страх толкает только вперёд, они не разговаривают и не дают друг-другу советы и указаний, ведь начинается погоня за существованием. По сторонам раздаются крики, а босые топают как дикие животные, ударяясь о каждую стену и угол, отталкиваясь давая себе большую скорость.
Неизвестные бродят в округе, и кажется, они уже застали нескольких возможно мёртвых людей, ведь ярость воплем вибрирует по стенам, заставляя конденсат наконец падать с потолка. Те останавливаются, завидев перед собой большие врата, рядом мелкое помещение, где по видимому прячут ритуальные орудия или алхимические ингредиенты. Корни, что свисали со стен большой ловушки уложены по специальным делениям, где красуются замеченные ранее символы. Безымянный хватает орудие и прячется за стену, а Трог падает и заползает за пьедестал, на котором лежит смертоносное холодное орудие – меч. Дивное оружие с лезвием, на котором сияют символы в лучах слабого освещения от фонарей. Двое не понимают, как могут гореть фонари, ведь не могут же подземный народ использовать топливо, которое закончилось бы уже через несколько месяцев пребывания, озаряя каждую комнату и коридор. Что-то неземное или незнакомое двоим творится в подземельях.
Дверь распахивается, как и распахиваются очи напуганных афоантропосов. Песни, звучащие из комнаты раздаются по помещению. Выходят двое и быстрыми шагами скользят по поверхности, устремляясь на чудовищные вопли, знаменующие тревогу. Как те скрываются из поле зрения, безымянный выглядывает, чтобы лицезреть содержимое помещения. Диво склоняет его голову, а челюсть кажется отпадает. Глаза горят великолепием, освещенное неизвестным для него чудом.
– Что там? – молчание, взор напарника не отрывается и безмолвие не сходит. Трог поднимается и выглядывает тоже. Лазурный небесный свет расталкивает всю тьму, что сохраняется в разуме товарищей. Они будто увидят домашний очаг, на котором греется вкуснейшая похлёбка. Словно ощущают теплоту всего хорошего и любимого в жизни. Пение не прекращается, а в обзоре никого, кто мог бы их заметить. Шаги утихли, а вопли становятся мелодией, тревожащая сердца двоих. Не всё помещение попадается обзору, а лишь дальние стены и фонари, что кажется парят над серым полом. Отстранившись, двое в суете бродят по складу, умоляя забыть чудо из чудес.
Трогу невольно вспоминается момент из прошлого, когда тот в забвении чувствовал отчаяние и шепот смерти, которой не достоин. В тот день он держал в руках старый кольт, смотрел на блестящий полированный металл, перемещая взгляд на пулю. Тогда он сделал выстрел и проснулся весь в крови, забыв о своём конце, счастье и родимом прошлом.
– Трог, явись же наконец, – хор звучит в ушах, – мы жаждем видеть все тебя.
– Ты слышишь? – впивается в одежду Грифа, хладный лик которого застыл во мраке и безмолвии. – Скажи!
– Я слышу имя – Трог. – Отстранившись отошел, освободив мертвецких хват. Сбросив мысли и воспрянув, безымянный в сторону отходит, поднеся на друга корень камня. – Да кто же ты такой? – безумие в яростном оскале и зраке полном злобы и ненависти, он угрожает, отходя всё дальше, ступает медленными, боязливыми движениями.
– Голод? – Оперившись на стену произносит безоружный. – Мы можем поймать кого-нибудь и скормить ликворе, друг! – носится по помещению, совершенно забыв об опасностях вокруг.
– Какой, мать твою, голод? – Хватает за одежду и подносит к горлу срезанное растение. – Мы сюда явились, чтобы правду лицезреть, ублюдок! – остриё ударяется о кожу, сочится проклятая кровь, а лик того безумен всё сильней и аспид с пасти вылетает. – Кто ты такой? Я тебя спрашиваю! Почему зов внемлет лишь тебя? Я недостоин? Кто ты, проклятие, говори! – отбросив тень сомнения в неадекватности товарища, он ударяет по руке, сбив орудие, что оставляет глубокую царапину. Взгляды с агонией в зрачках встречаются, безымянный выходит на свет, где пенье помещение разносит и лицезрит невероятную красоту природы.