Высаживает еще один барабан. Перезаряжается и падает на землю отрывая руками древесные пласты.
Все в ожидании, пока сойдёт пыль. Мираэтта от каждого выстрела слегка вскрикивала своим звонким музыкальным голосом. Она жмурится, и ладони лежат на голове, меж пальцев же вьются золотые волосы. Сначала открывается один глаз. Олаф подходит ближе и шепчет:
– Что за, мать твою...
– Так я и думал. – Высказывается Карвер, смотря на лицо неизвестного. – Ещё одна загадка? – Дыра в полу, представляющая из себя смесь из щепок, пыли и гнилого мяса. Лицо мертвеца давно перестало вызывать хоть капельку приятных ощущений. Кажется, что если родные этого несчастного на него взглянут, их вырвет оттого, что это могло быть человеком. Губы уже превратились в гнилое яблоко, а трупная улыбка смеётся, затрагивая глубинные нотки и отражая боль в самое сердце. Выглядит всё искусственно, словно кто-то специально оставил там, зная, что неизвестного найдут. Длинные седые волосы на грязной и мертвой коже черепа ещё сохранились. А на лбу застыл, подобный королевой короне, венец, с изображением Скорбящей Матери¹³.
– Что за..? – девица открывает второй глаз. Стрелок замечает едва уловимую деталь, девушка и Олаф, по всей видимости заметили что-то знакомое.
– Аб'бигеранаб¹⁴ могильник. – Ругается Карвер и направляется к выходу. За ним не успели последовать Олаф и Мираэтта. Гнилая маска смерти ушла в глубины сознания свидетелей. В мыслях витают разные встревоженные всполохи о том, что этот несчастный, убит по их вине, хотя этому трупу уже по меньшей мере несколько месяцев, а то и более. Двое не могут сконцентрироваться из-за картины в разуме. Теперь же свет проникает в здание мрачнее и темнее, каждые звуки с улицы превращаются в издевательские насмешки, способные породить ледяные наросты на, и без того, каменном сердце убийцы.
– Стой! – Рявкает Олаф, пройдя глазами по помещению. – Мы что, так просто можем уйти, твою мать? – С недоумением продолжает. Темные брови подняты вверх, а руки расставлены по сторонам.
– Ты прав, Кислый. – Карвер берется за дверную ручку и чувствует щелчок, похожий на удар, создающий искру. Движения спадают с тел, взгляды бегают, стараясь зацепиться за неуловимую деталь. – Слышали? – встревоженный шёпот. Стрелок не понимает направление источника звука. Поворачивается к товарищам и вслушивается, а опасная и уж очень интересная мелодия истерически скрывает свою истину, она настолько тихая, что может сравниться с падающим снегом.
– Слышал? – Спрашивает Мираэтта. – Стой-стой-стой! – Крикнув, активно жестикулирует и вслушивается. Она медленно ведёт свои удивительной красоты глазки, волосы легли на лицо. Аккуратно поправив прядь, остановилась. – Это... – С недоумением.
– Что это... – Глотает слюну с одинокой капелькой пота, бегущей по лбу. – Мать... Твою... – шепчет с нервозностью в голосе. Потихоньку подходя к своей знакомой, тянувшись к щиту, что висит на спине.
– Ф-ф-фитиль? – С улыбкой повернулась, видимо не понимая, что радоваться здесь нечему. – Стихии... – бегущий огонёк замолк, а меловые лица прощаются со светом. Даже лик Карвера стал более молочным. Все переглянулись. Олаф достаёт свой массивный круглый щит, защищает девицу, успев частично прикрыть её. Майнбласт же успевает лишь поднять руки к лицу и осознать момент.
Гремит безжалостный взрыв на этаже. Карвера выбрасывает на улицу, а Мираэтту и Олафа заваливает слоем пыли, дерева и всяких осколков, мусором и остальными острыми и тупыми обломками. Стрелку повезло больше всех, так как тот находился дальше других от источника высвобождения энергии. По всей видимости труп был чем-то вроде отвлекающим манёвром в случае раскрытия, так как именно он имел рядом с собой большое количество взрывчатки, которая разбомбила здание в пух и прах. Крики, и толпы людей, носящиеся из стороны в сторону, пытаются понять происходящее, множество мужчин разного возраста подбегают к руинам и начинают разбирать завал сквозь пыль. Веки раненого поднимаются.
Одинокие облака и голубое небо. Большие белые барашки проносятся с удивительной скоростью. В поле зрения, кроме бескрайнего синего воздуха ничего нет. И только пыль, поднятая взрывом, поднимается выше и выше, становясь человеческим образом, приглашающим к молитве в святыню безветрия.
Пару раз моргнув, поднимает голову и жмурится, пытаясь во тьме увидеть предательские импульсы по отстранению здравое мышление, чтобы сейчас же избавиться от проблемы. Глаза взрываются сиянием. Всё кружится и вертится. Револьвер, вылетевший из кобуры, валяется рядом с телом. Дом покосился, хотя этого сказать мало. Крыша упала в центр, прямоугольный дом имеет дыру в середине, из-за чего все обломки отправились прямо на несчастных, кто находился внутри. Стрелок не верит в происходящее и не думает даже вставать, а светобоязнь проникла в глубинные нервы, не позволяя адекватно видеть окружение. К нему подбегает расшумевшийся силуэт, все речи подобны млению и мычанию скота. Раскрытые, отупевшие очи в потрясении уставились на старые уста, которые пытаются донести информацию.
– ... Ыл... И... Три... – Говорит мужчина с красными глазными яблоками и крупными, обширными морщинами на лице, больше походящие на скалистую местность острова Фортуито или Ройла. Его рот слегка приоткрыт, пересохшие губы с глубокими трещинками. Видны старые, желтые зубы с черными пятнами в основаниях, где начинаются дёсны. Уголки орала направленны прямиком вниз, зрачки бегают и молят, чтобы внутри никого не оказалось на момент взрыва.
– Внутри! Кто был внутри?
– Мои. Друзья – медленно произносит пострадавший. Глаза направлены на могильник. Проморгавши, пробует встать, но его останавливают женщины, плачущие и обнимающие Майнбласта, их грубые руки и слезы касаются тела, заставляя лежать и не двигаться, в противном случае можно получить еще более сильные повреждения. Они медленно стараются уложить на промерзшие камни, до куда долетело множество обломков.
В недоумении тот старается подняться, вопреки тому, что делают налетевшие птички. Мужчина отправляется к завалу, крича другим. Сообщает всем: и мужчинам, и женщинам, и детям: "Внутри люди!". Пострадавших не оказалось, кроме пары, оставшейся внутри.
– Друзья... – Бормочет стрелок себе под нос и вновь: – Друзья! – крикнув, вскакивает к завалу, оставив пистолет на месте. По дороге скидывает с себя грязную куртку и ножны на гравистую поверхность. На лице проявляются слёзы, которые спешно двигаются по мутному от шока лицу, оставляя за собой чистый след, смывая последние остатки человечности. Разбирая завал руками, где в основном деревянные щепки и большие пласты древесины, так же разные камни и даже стекло, ловит несколько серьёзных заноз. Окружающие совершают те же действия, общество объединилось с одной целью – спасение вапоров, подвергавшиеся уничтожающей взрывчатой смеси, разорвавшаяся по удивительным стечениям обстоятельств. Адреналин в теле убийцы зашкаливает, его сила велика, а боль совершенно ушла на второй план. Порезы и раны образованные в этот момент не замечаются, мысли же теряются в тумане. Единственная цель, которая кличет в голове и звенит подобно часам, это поиск надежды в агонической куче иллюзорных мечтаний.