— Здесь… — удивляется Мираэтта. — Подвал? — подходит к Стрелку и осматривает пол, наклонившись, всматривается меж досок, которым устелен просторный зал. — Я ничего не вижу. Грязь и только, — сидит на коленях. Белоснежные ладони с тонкими длинными пальцами легли на колени. Она поднимает испуганные глазки на Карвера. Немного смутившись, старается не подавать виду и отворачивается в сторону, немного краснея, ведь в её голове застыли образы обнажённого торса Майнбласта. — Думаю… кхм… я думаю, — слова Гильдры перебивают выстрелы, сотрясающие своим грохотом стены и барабанные перепонки каждого, кроме владельца орудия. Мираэтта от каждого выстрела слегка вскрикивает звонким музыкальным голосом, а убийца, пленённый желанием узнать причины происходящего, совершенно не думает о других. Щепки летят в разные стороны. Взор нахмурен. Из дула выходит едкий дым пороха, который напоминает ему недавнее сновидение. Желание найти ответы, которые задавались в мимолётном воспоминании, усиливается.
— Вот, сука, — возникает Олаф, держа уши закрытыми. — Что ты, мать твою, делаешь? — Карвер молча перезаряжается, смотря на своих напарников и не желая раскрывать все свои тайны сразу. С потолка сыплется пыль, а некоторые бокалы и чаши, аккуратно выставленные на полках в баре, падают, так как старая деревянная платформа с посудой не выдерживает такого мощного резонанса.
Он высаживает ещё один барабан, зная, что имеет достаточно патронов в запасе. Перезаряжается и опускается к полу, отрывая руками древесные пласты. Все в ожидании, пока сойдёт пыль. Девица жмурится, ладони зажимают уши, меж пальцев вьются золотые волосы. Сначала она открывает один глаз. Олаф подходит ближе и шепчет:
— Что за, мать твою?
— Абанала́ра, — ругается Карвер, смотря на лицо неизвестного под полом. — Ещё одна загадка? — дыра, представляющая из себя смесь щепок, пыли и гнилого мяса, пробуждает в свидетелях странный, почти неизвестную никому боязнь мертвецов. Лик неизвестного давно перестал вызывать хоть капельку приятных ощущений, ведь узнать в нём человека попросту сложно. Ему по меньшей мере несколько лет. Губы уже съёжились и превратились в пересохший фрукт, а трупная улыбка смеётся, затрагивая нервные струны и отражая боль в самое сердце. Выглядит всё искусственно, словно кто-то специально оставил труп, зная, что его найдут. Длинные седые волосы ещё сохранились на черепе. На голову надет, подобный королевской короне, венец, с изображением Скорбящей Матери — высоком горном пике, на северо-западе острова, который виден почти из любой точки.
— Что за…? — девица открывает второй глаз.
— Безумие! — рявкает Карвер и направляется к выходу. — Я вам всё объясню, нам нужно уходить! — Олаф и Мираэтта же ещё пытаются разглядеть знакомые черты на трупном лике. Гнилая маска смерти ушла в глубины их сознания. В мыслях витают разные встревоженные всполохи о том, что этот несчастный убит по их вине, но это лишь страхи. Наёмника больше тревожит то, что это может быть макетом — уловкой тех, кто старается добраться до кроющейся в нём силы. Манипуляция — то, что приходит на ум убийце. В голове всё путается. Трое не могут сконцентрироваться из-за картины в разуме. Теперь же свет проникает в здание мрачнее и темнее. Каждые звуки с улицы превращаются в издевательские насмешки, способные породить ледяные наросты на и без того каменном сердце убийцы.
— Стой! — останавливает Олаф, пройдя глазами по помещению. — Мы что, так просто уйдём, мать твою? — с недоумением продолжает. Темные брови подняты вверх, а руки расставлены по сторонам.
— Ты прав, Кислый, — Карвер берется за дверную ручку и чувствует щелчок, похожий на удар, создающий искру. Трое опешившись, бегают взглядами, стараясь найти источник звука — поймать эту неуловимую деталь. — Слышали? — встревоженно шепчет. Поворачивается к товарищам и вслушивается. Никто не может установить, что издаёт похожий на шипение звук. Тихо, он едва доносится до ушей.
— Ты тоже это слышал? — интересуется Мираэтта. — Стой-стой-стой! — крикнув, активно жестикулирует и вслушивается. Она медленно ведёт свои удивительной красоты глазки, волосы падают на лицо. Аккуратно убрав прядь за ушко, молчит. — Это… — с недоумением.
— Что это?
— Тихо!
— Мать твою… — шепчет с нервозностью в голосе. Потихоньку подходит к своей знакомой, тянувшись висящему на спине щиту, понимая, что надвигается какая-то опасность.
— Ф-фитиль? — с улыбкой поворачивается, не понимая, что радоваться здесь нечему. — Стихии… — бегущий огонёк замолкает. Лица бледнеют со страху. Представляя, что жизнь может окончиться здесь и сейчас, все замедляются, замечая перед глазами всполохи прошлого: счастливые моменты жизни, горестные, поучительные и подобные им. Жизнь пролетает перед глазами, и никто ничего с этим поделать не может. Даже лик Карвера становится бледнее. Все переглядываются. Олаф достаёт массивный круглый щит и закрывает девушку, зная, что беде не миновать. Майнбласт успевает лишь поднять руки к товарищам и сделать шаг в их сторону. Он тянется к ним, пытается защитить их и встречается со скорбящим взглядом девушки.