Дверь распахивается с противным скрипом, а за ней стоит Мираэтта, уставшая и поникшая, радостная и счастливая. Она кидается в объятия к приятелю со скромной улыбкой на лице и одинокой слезинкой на щеке. Сжимая крепко и нежно, не отпускает своего возлюбленного, вцепившись в него тоненькими пальчиками и оставляя мелкие царапинки. Держит его, боясь потерять навсегда объект своего воздыхания.
— Я так рада, что ты жив! — дрожа произносит, сильнее сжимая в объятиях.
Карвер стоит недвижимо. Мысли хоть и стали яснее, но всё равно остаются спутанными, под туманной пеленой. Стрелку кажется, что сейчас он больше близок к смерти, чем во время схваток с бандитами. Вырвавшись из объятий, подходит к кровати и, отключившись, падает на койку. Мираэтта устраивается рядом с ним, тихонечко обнимая и поглаживая кожу, положила голову на его спину. Она улыбается, зная, что Майнбласт жив и, по крайней мере, может ходить и разговаривать. Заметив в руках пистолет, она аккуратно вытаскивает оружие из ослабленной хватки и ощущает тяжесть: и не металла вовсе, а всех смертей, которые были совершены этим револьвером. Желая быстрее избавиться от этого давящего ощущения, убирает его, возвращаясь к ласкам.
Тьма окружает вновь. Карвер видит непроглядную тьму, где нет ничего. Ни речей, ни природных шумов. Настоящая бездна предстаёт его глазам. Только где-то далеко-далеко в беспросветной ночи видится слабый огонёк, который окружает чёрный дым. Через мгновение неразборчивая речь пробуждает сознание сражённого. Каждый звук не похож на реальный, словно приходят они из неизвестного мира.
— Карвер! Карвер! Проснись! — дикий крик проникает в голову. Взору видится поле. Вокруг бездыханные тела, забитые и разорванные. В руке меч, а в другой — револьвер, из дула которого медленно поднимается едкий пороховой дым. Ладони в крови, а напротив стоит в обугленной одежде Олаф с оторванной рукой. Виднеется кость, с которой капает кровь, а в теле торчат деревянные обломки. На лице его отвратительная гримаса ужаса. Обернувшись, замечает, что все мертвецы на одно лицо, с одними и теми же ранениями.
— Воспрянь, Карвер! — шёпот превращается в крик. Вопль продолжает проникать в вапор, и только теплый лучик солнца согревает Стрелка и ушедших из жизни.
Пред ним и прекрасная даль, а горизонт создаёт ощущение свободы. Все мертвецы словно испаряются, исчезают в небытие и рядом нет никого. Сделав медленный вдох, Майнбласт ощущает свежесть нового дня. Одиночка вновь чувствует себя собой, зная, что в округе нет ни единого, который мог бы создать угрозу не только для его жизни, но и для мирной атмосферы.
— Вставай! — умиротворению мешает запах пороха, который выходит из дула, раздражая обоняние. Немного покосившись, закрывает глаза, чтобы вновь попытаться ощутить медленное течение сущности в свободную от прошлого даль. Повторный вдох чуть-чуть расслабляет, но всё же тревога в сердце проникает ручейком, который находит самые слабые места.
Дым начинает валить из-под ног, из-за чего Стрелок чувствует жжение и боль в лёгких. Трупы возвращаются, оживают и визжат в мучениях, смешивая крики в симфонию страха. Пронзительный вопль заставляет стрелять и размахивать полуторным мечом. Ярость поглощает сердце, заставляя резать головы и разбивать тела пулями. Смог опьяняет, а небесный пейзаж сменяется отравляюще густым угольным призраком. Он валит и валит с кровавой почвы, на которой сорняками поселились живые мертвецы.
Солнце пропадает, спрятавшись за чернильными воздушными ядами. Трупы бегают вокруг и дразнят. Пули не заканчиваются, мир в голове превращается в оживший кошмар, утомляя и пропитывая все нейронные связи тьмой. Стрелок совершенно выходит из себя, накал зверства сжигает округу, уничтожая всю траву вокруг и каждый кустарник, каждый миллиметр поля. Тела застывают, они медленно горят, смеются и улыбаются в безумии. Мёртвый Олаф сдаётся сумасшествию и, достав оружие Карвера — револьвер "Семисотый", стреляет в голову товарища.
Мгновения проносятся перед глазами. Неуловимое прошлое до прибытия на остров Фортуито. Будто сам он производит выстрел. Перед глазами мимолётно пробегает образ неизвестного, который сидит на коленях и умоляет о чём-то. Револьвер наставлен на голову фантому. Одно из потерянных воспоминаний прошлого оказывается в его голове, но всё же остаётся недоступным для понимания и осознания.