Иначе.
86. Мы не открываем Америк, не изобретаем велосипедов и не стремимся
доказать, что Земля плоская, как колесо транквилизатора. Панацея не
разливается по грязным фужерам в дешевых мотелях, а пеликаны не
выстраиваются в очередь на избавление по щелчку пальцев.
Внутри поведенческого круга - дефицит инициатив. Пеликан никогда не
оставит после себя записки о том, что сенильная кислота имеет запах
миндаля. Среди них нет ни Ульманов, ни Ласеров. Никто из них не
собирается начать убивать из-за скуки. И это не плохо. Ведь гораздо лучше
оставаться жить мертвым, чем умирать живым. Гораздо проще нажимать на
кнопку в ожидании того, что будет кто-то другой.
Кто-то другой будет лучше.
Кто-нибудь вспомнит о тебе?
87. Пеликанов не учат "быть лучше". Потому что быть "лучше" или "хуже" -
моветон. Никаких крайностей. Миллионы "не будь как все". Середина
придерживается стандартов, поэтому: 90-60-90. Двадцать восемь слишком
много, шестнадцать слишком мало. Середина измерила всё: сантиметры, дюймы, караты, лошадиные силы, нули, граммы. Всё приведено к общему
знаменателю, выйти за рамки - подвергнуть себя гонениям. Поддаться на
провокацию весов. Трахнуть себя линейкой. Баланс создан, а великий
уравнитель всегда рад сбросить со скалы всех, кто ниже 170, дешевле 40000, толще, уродливее, тупее. Стереотипы навязчивы похлеще любой
сомнительной компании.
Пеликанов не учат "быть лучше". Зато каждый из них в курсе, как стать
"лучшим". "Лучшее" - продается и покупается. Лучшие шмотки, курорты, отели, гаджеты, лучшие люди. Приятные рафинированные господа в Lacoste с лучшими кедди сезона. Рецепт стать "лучшим" в этом случае незамысловат: можно отсосать у принца Британского, можно посетить парочку
аутотренингов.
Поэтому у пеликана всегда есть повод пораскинуть мозгами.
88. Невозможность замещения.
Помимо признания проблемы и добровольного согласия на оперантное или
реципроктное вмешательство, стоит принять во внимание также и то, что у
любой терапии нет гарантии. Нет срока годности.
Никто не застрахован от рецидивов.
Преодоление аверсива подразумевает под собой обязательное замещающее
действо. Но при дефиците поведения, как и при дефиците substantia grisea, становится невозможным создание альтернативы. Курильшики переходят на
леденцы, минуя ловушку застревания на оральной стадии, нарки спускаются
с колес до травки, жирдяи бросаются в ортодоксальное веганство. Но по
факту, это не что иное, как горизонтальная "миграция". Смена касты, религии, пола - всё равно оставляет тебя в пределах касты. Ничто не сможет
измениться полностью, героинщик не променяет винт на игру в кёрлинг, шлюха не облачится в подрясник и не отправится отпускать грехи
домохозяйкам, пеликан - никогда не станет лучше. Лучше того, кем его видят.
Лучше того, кем его хотят видеть.
Пеликану не стать "лучшим" в качественном смысле.
89. Гедонистическое рабство. Возможно ли избавиться от привычки жрать, когда все вокруг жрут, а если не жрут, то умирают от голода? Никто не хочет
умереть. И никто не верит в смерть от переедания.
Сама по себе булимия подразумевает под собой аверсивную терапию,
спровоцированную организмом в целях защиты от нарочитого раздражителя.
И если взять тошноту в качестве "наказания" за переедание, то любой в
здравом уме и памяти поймет, что жрать всё подряд - не самый лучший
способ существования.
Не стоит захламлять голову такими вещами, как последствия. Можно каждый
раз подвергать себя анальной каре за покупку очередного ненужного барахла, или направлять 220 в свои лобные доли за участие в оргиях. Вопрос лишь в
том, кто совершает ошибку - пеликан или те, кто дергает за тонкие нервные
нити? Нельзя вызвать отвращение к самому себе. Зато господа набили в этом
руку. Тебя научат, как ненавидеть себя, возможно, это станет твоим
предназначением. Жрать и ненавидеть себя. Блевать и ненавидеть себя за то, что жрешь. Не лучшая ли это терапия.
НЕ РОДИТЬСЯ, НЕ БЫТЬ ВОВСЕ, БЫТЬ НИКЕМ
#0011
- Что это...о, господи...ну и вонь!
- Ты тоже это чувствуешь?
напуганный рой мух взметнулся с горы немытой посуды в раковине и
заметался по гостиной//
- Ещё бы! Как будто здесь крыса сдохла...
- А перед смертью она навалила огромную лошадиную кучу...
- И подожгла. А потом уже сдохла.
- Бинго. Ещё и крыша подтекает, весь пол прогнил.
- Кажется, не только пол, - детектив Моэм схватил патрульного за рукав, отчего тот едва дёрнулся, направил фонарик на приоткрытую дверь