– У тебя есть сомнения? Говори сразу, возможно, я что-то не учел.
Скоков повернулся и в упор посмотрел на учителя.
– Получается, мы теперь напарники? Я не напрашиваюсь, конечно, если вы…
Ларин показал на дворника, сметающего брошенные окурки в аккуратную кучку, чтобы потом замести ее в жестяной совок с длинной ручкой, оканчивающейся круглой загогулиной.
– Видишь ли… Я хотел сделать все один, но подумал, что не справлюсь. Это ведь не улицу мести. Мне нужно поддерживать днем хотя бы видимость того, что я продолжаю заниматься репетиторством, мне придется продолжать вести уроки, проверять ваши долбаные тетради, ходить с вами на линейки, участвовать в школьных собраниях и все такое, понимаешь меня?
Скоков кивнул. «Он и половины не знает», – подумал Ларин.
– И я могу просто не справиться, не потянуть. В результате весь проект накроется. Этого не должно случиться никоим образом.
– Почему? Это так для вас важно?
Ларин вспомнил особняк Виктора и его новенький джип. Всё это, конечно, не предел мечтаний, не idea fix, не смысл его жизни. Да и вряд ли могло удовлетворить его как человека весьма далекого от мечты о золотом унитазе, но, глядя на увеличивающийся котлован рядом с хрущевкой, он думал, что в конце концов бездонная дыра поглотит их дом, семью, жизнь и все, что было ценного для него в этом мире. Поглотит без сожалений и следа, так исчезают целые здания, деревни, города, проваливаются в прошлое вместе с их обитателями, а на пустыре сначала появляется рекламный плакат, вырастает зеленый забор, внутри которого экскаваторы круглосуточно роют котлован, а после в кратчайшие сроки взмывает ввысь новая элитная многоэтажка, человеческий муравейник, в котором никто никого не знает и знать не хочет.
Проходит каких-нибудь полгода или год, и от старых очертаний района не остается и следа. И если не хватит денег купить квартиру в новом доме, придется переехать куда-нибудь подальше.
Он подумал, что Света и дети заслужили лучшего. Они надеются на него, молча сносят, когда он сидит и проверяет допоздна домашние задания, никто не говорит ему: пошел бы ты лучше охранником в торговый центр работать, работа не пыльная, а платят в пять раз больше.
– У меня личные причины, – ответил Ларин.
– Значит, бабло, – сказал Скоков и покачал головой. – Смотрите, Дмитрий Сергеевич. Бабло до добра не доведет. Будете сидеть на деньгах, как…
Ларин скривился, будто откусил стручок острого красного перца.
– Это ты Успенскому расскажи на перемене. Он тебя поймет. Если ты не готов, можешь идти, пока мы не увязли слишком глубоко. Сам понимаешь, затея не совсем законная, если нас поймают…
– Я с вами. Мне хочется увидеть, правильно ли я решил ту прогрессию на практике.
– Боюсь, до 2140 года мы не доживем. Хотя, кто знает. Доли пополам. Все по-честному. Если захочешь выйти, я выкуплю твою долю. Больше никто.
Скоков задумался. Никогда раньше ему не приходилось решать столь взрослые задачи.
– Согласен. Но… почему я? С чего такая честь?
– Ты помог вернуть мне деньги за машину. Честно говоря… не знаю, что бы я делал. Только благодаря тебе Олег получит сегодня новый скейт.
– Ваш сын?
Ларин кивнул.
– Двенадцать лет. Хороший парень. Только я не слишком его балую.
– Может, и не стоит.
Ларин взглянул на Дениса и тут же отвел взгляд, чтобы тот не заметил промелькнувшее в глазах отчаяние.
– Я вообще никого не балую, с тех пор как родился, – сказал он.
– Заметно. – Скоков поднял рюкзак. – Когда мне быть? Позвоните вечером? У меня тренировка, завтра матч с одиннадцатым «А» по футболу.
– Вечером в десять я заступаю. Приходи к одиннадцати, к этому времени закончатся все секции в спортзале, буду закрывать школу.
– Хорошо. – Скоков повернул ключ, торчащий в замке, и открыл дверь класса. – Подойду в одиннадцать вечера. Если что, звоните.
Сделав шаг, он почти лоб в лоб столкнулся с завучем Надеждой Петровной. Она отшатнулась, железной хваткой схватив Дениса за рукав пиджака.
– Молодой человек! Позвольте спросить, куда вы летите? Разве меня так плохо видно?
Скоков хотел было вырвать руку, но в последний момент сообразил, что завуч вполне способна позвонить тетке на рабочий телефон, чтобы вызвать ту на профилактическую беседу. И он знал, что услышит Надежда Петровна в ответ, со всеми вытекающими последствиями. Комиссия по несовершеннолетним, органы опеки и, вполне вероятно, интернат.