Гул в классе стоял такой, что современная пластиковая доска во всю стену мелко вибрировала, Ларин положил на нее кисти обеих рук, чтобы немного охладиться, но они тут же прилипли к теплой гудящей поверхности.
– Жара, – сказал он. – Открывай быстрее окна, иначе карты сгорят.
Скоков бросился откручивать ручки, распахивать настежь каждое из шести прозрачных пластиковых окон, – открывая их вовнутрь, он подумал, хорошо, что исчез обычай заклеивать створки бумажной лентой на зиму, иначе как Ларин объяснит, что тут творилось ночью, если его вдруг спросят.
В класс ворвался ночной мартовский холод, гудение, готовое вот-вот разорвать корпуса компьютеров, улеглось.
– А что будет летом? – спросил Скоков.
– Погоди еще до лета, – ответил Ларин, глядя на экран учительского компьютера. – Еще дожить нужно…
– Есть сомнения? – Скоков высунулся из окна, в уголке его рта появилась сигарета.
– Слышал, сегодня ночью рванула АЭС в Японии?
Скоков закашлялся дымом.
– Правда, что ли? Сильно рванула, как Чернобыль?
– Насчет Чернобыля не скажу, но авария сильная, радиация превышена в двадцать раз. Так что, не говори гоп, пока не перепрыгнешь.
– У нас же нет ядерных реакторов, чего нам волноваться.
– Еще как есть, причем прямо тут, в Москве.
– Не знал. Ну и ладно. Нужно о себе думать.
– Ты прав.
– У нас сегодня футбол с «А» классом. Придете поболеть?
Ларин вспомнил плакат, висящий на первом этаже фойе школы, на нем кособокий футболист, неестественно задравший худую ногу, явно промахивается по зеленому мячу, сидящие на трибунах болельщики все как один подняли тощие руки, на их лицах растянулись неестественные улыбки от уха до уха, символизирующие, по замыслу художника, торжество здорового образа жизни.
Рисовал кто-то из «А» класса, потому что команда справа, именуемая большим черным «10Б» над хилыми воротами, выглядела как жалкая кучка идиотов, рассеянных по полю в хаотичном порядке, левая же команда представляла собой стройный ряд игроков, стоящих каждый на своем месте, – так обычно рисует тренер расстановку в игровом плане.
И неважно, что единственным, кто имел прямое отношение к профессиональному футболу в школе – был отец Андрея Хвороста из 10-Б, а, следовательно, и сам Андрей.
– Они вас разорвут на мелкие сочные кусочки и сожрут, – сказал Ларин. – Не обижайся. Там же этот, как его… Житко у них.
– Ага. Житко. А чем мы хуже? – Скоков подумал про две тысячи, которые поставил на игру. Отступать было поздно.
– Ничем не хуже. Это примерно, как Уазик ничем не хуже танка Т-90. И тот и тот ездит. Уазик, я подозреваю, даже более комфортабельный.
– Так, вы придете?
– Во сколько матч?
– В четыре дня на школьном стадионе. Много кто обещал прийти.
– Да? Например, Савельева?
Скоков вспыхнул. Даже в темноте его лицо покраснело, он поспешил отвернуться. Неужели Ларин такой наблюдательный или же это он своим поведением так себя выдает? Если заметил Ларин, значит, и все остальные в классе.
– Может, и Савельева. А что тут такого?
– Я только за, хорошая девочка. Похоже, единственная в параллельном классе, кто не курит. Не знаю, как тебе удалось ее зацепить, но… конкуренты у тебя серьезные. Слишком серьез…
Вдруг где-то внизу, на первом этаже школы что-то лопнуло, звук был похож на взорвавшуюся лампочку, тотчас гудение прекратилось, экран учительского компьютера погас.
– Черт, – выругался Ларин.
– Что такое?
– Электричество отрубилось! Быстрее закрывай окна, держи ключ, закройся изнутри и сиди тут.
– Это еще зачем?
– Если электричество вырубилось во всей школе, сейчас приедет охрана, проверить, все ли нормально. У них срабатывает сигнализация. А я пойду проверю пробки.
Скоков быстро закрыл окна.
– Нет, я один тут не буду сидеть, пойдемте вместе.
Ларин посмотрел на него.
– Ладно, идем.
Они спустились на первый этаж. Прошли в левый рукав школы, туда, где за поворотом вестибюля был вход в подвал. Ларин открыл его ключом, который так и лежал в кармане пиджака после того, как он нацепил на счетчик магниты.
Если они будут и дальше выбивать, придется соединить напрямую, – подумал он, подсвечивая телефоном. С пробками, которые ровными рядами располагались над счетчиком, было все нормально. По крайней мере, с виду.
– А черт! – вскрикнул он. – С утра же Комарова предупреждала физика в учительской, чтобы опыты с оборудованием не ставил, могут быть перебои в электричестве, она сказала, если по его вине хоть что-то сгорит, будет покупать из собственного кармана. Как я мог забыть?