Ларин протянул ему флешку.
– Держи. Все ай-пи адреса, кто и что передавал, время смены, внутренние наименования, короче, потенциальный крот даже помолиться не успеет.
Виктор закатил глаза.
– Неужели? Ты, правда, нашел? Но… как?
Ларин пожал плечами. Ему не слишком хотелось брать на себя заслуги Скокова, но приплетать сюда его – хотелось еще меньше.
– Все оказалось и проще и сложнее одновременно. С одной стороны, как показал анализ трафика, никто ничего не крал и не передавал третьим лицам без твоей санкции. Чтобы передать даже один байт, нужно твое разрешение. И на каждый отдельный байт разных документов – отдельное разрешение, хитрая система.
Ларин перевел дух.
– С другой стороны, – продолжил он, – объем исходящего трафика слишком велик. При этом трафик шифрованный. И потом я вспомнил, что на конторах, подобной вашей в обязательном порядке стоит сертифицированный антивирус, который защищает сеть от атак из интернета и отслеживает весь исходящий трафик. Оставалось только расшифровать и сопоставить данные. Так что… в этой флешке яйца тех, кто роет тебе могилу.
– Господи, – вымолвил Виктор. – Ты даже не представляешь, как ты мне помог… – он подошел к джипу со стороны пассажирского сиденья, достал полиэтиленовый пакет. – Держи, как и договаривались. Здесь десять миллионов.
– Как раз на видеокарты, – вырвалось у Ларина.
– Что? – спросил Виктор.
Ларин покачал головой.
– Есть еще кое-что, – сказал он. – Ты должен об этом знать.
– Что еще? – напрягся Виктор.
– Дело в том, что антивирус, которым вы пользуетесь, принадлежит нероссийской фирме. Все думают, что он наш, но на самом деле, он давно американский. Через ряд подставных организаций и офшоров.
– И?.. Ты хочешь сказать…
– Да, – кивнул Ларин. – Абсолютно вся ваша конфиденциальная информация появляется у заинтересованных органов в Соединенных Штатах раньше, чем ты ее сам увидишь. Это похоже на наших министров и высшее руководство страны, которые пользуются иностранными смартфонами и наивно полагают, будто находятся в безопасности. Каждый их чих записывается на сервера где-нибудь в Неваде, Шанхае или Токио.
– И что же делать? Удалить антивирус?
– Удалить – это полдела. Все ваши компьютеры на американских процессорах, ты уверен, что они ничего не передают на родину? Напрямую, конечно, вряд ли. Это уже совсем другая история.
Виктор кивнул.
– Слушай… я слышал от Марго, что…
– Пока ничего не известно, – сказал Ларин быстро. – Я бы не стал раздувать истерику. Главное, успели, ведь она могла просто… умереть. Так что, худшее – позади. Надеюсь, на это. Я верю.
– Если тебе что-нибудь понадобиться… что угодно… Звони, я твой должник.
– Думаю, мы справимся, но… спасибо!
– Что будешь делать с деньгами? Это не мое дело, поступай как хочешь, но рекомендую…
– Спасибо, – прервал его Ларин, – пока положу на депозит, а там видно будет. Может быть, вложу в какое-нибудь выгодное дело.
– Купи акции голубых фишек, никогда не прогадаешь. Газпром, Сбербанк. Стабильно и надежно.
– Так и поступлю.
– Тебе нужна еще какая-нибудь помощь? У тебя усталый вид, может быть, бросай сторожить, жене ведь нужно помочь…
– Допишу книгу и подумаю. Возможно, ты прав.
– Конечно, я прав. Ладно, Марго сегодня поедет к Свете. Я, как ты понимаешь, буду на работе. Передавай привет жене и малышке.
– Обязательно.
Они попрощались. Джип, качнувшись, покинул школьную стоянку, Ларин держал в руке пакет с десятью миллионами рублей. Надпись на помятом полиэтилене гласила: «Покупайте энергосберегающие лампочки. Экономьте электроэнергию».
К вечеру он выпроводил последних занимающихся, обошел периметр, выгнал со стадиона нескольких алкашей, после чего закрыл школу изнутри.
Его смена начиналась только через четыре часа, но он договорился со сменщиком, что с радостью подежурит оставшиеся часы, отчего парень, не скрывая удивления, поспешил убраться восвояси.
Потом написал жене СМС: «Сегодня не смогу, дежурство, буду завтра, напиши сразу, как станет известно по поводу дочки. Марго приедет с Олегом. Люблю, Дима».
Он не называл дочку по имени, потому что они не успели Ее назвать. Как это обычно бывает, выбирали из десятка имен до самого последнего момента, но… все время находились предлоги.
Он предлагал имя Ева, жена отмахивалась, говоря, что пахнет библейским Адамом, ей не хочется, чтобы дочку дразнили в будущем покусанным яблоком, или, еще хуже, фиговым листком, сама же Света склонялась к Катерине, Насте или Марии. На Марию был согласен и Дмитрий, но за день до родов выяснилось, Мария с иврита – это «горечь» и называть дочку словом, сулившим не самую простую жизнь, они тотчас расхотели, хотя и признали на вечернем чаепитии, что имя может значить все что угодно, и только сам человек, его обладатель, творец своей судьбы. Разговоры разговорами, но даже в век интернета суеверия порой одерживали победу над здравым смыслом, подпитываясь знакомыми каждому словами постфактум, – «я же говорила, надо было слушать!».