— Может, будем серьезно относиться к делу? — гремит Бойцов.
— Лады, — отбивает Кологривый. — Я тогда Тимофея с Яшей возьму, а ты со стажеркой прямо туда подгребай.
Моё сердце с пол-оборота заводится. До усадьбы Лымарских около получаса езды по трассе. Вдвоём. О чем с ним разговаривать? Как себя вести?
Боже. Ещё плащ этот желтый дурацкий.
Проблема решается сама собой. Но каким именно образом, заставляет нервно бьющееся сердце практически остановиться от пронизывающего ужаса.
— Нет, — морщится Бойцов, медленно осматривает всех оперативников, совершенно игнорируя моё присутствие. Намеренно, черт возьми. — Валерию тоже ты подбери, Мих. Я с Тимофеем позже подъеду.
Вскакиваю с места, как ошпаренная. Выправляю подол и ровной походкой направляюсь к столу. Открыв ящик, собираюсь на проведение опросов. Складываю в папку чистые листы, бланки сбора данных и ручки.
Искренне надеясь, что никто из коллег не замечает мои дрожащие ресницы, натягиваю обратно плащ.
— Ты чего такой злой? — слышу глухой шепот Кологривого. — Ночка сложная была? Повеселился как хотел?
— Да уж повеселился, — ворчит Тимур. — Сначала кинула одна. Увижу ещё раз — убью.
Прислушиваюсь, делая вид, что воюю с пуговицами. Тихо соплю от страха. Вдруг майор догадается, что это всё моих рук дело?..
— Так и что? Домой вернулся, Тим?
— У настоящего мужика всегда есть проверенные варианты, — отвечает Бойцов с иронией.
Именно в этот момент от неожиданности и возмущения роняю папку. Наклонившись, поднимаю и мямлю:
— Простите. Я на улице подожду.
В коридоре, пока есть время, в мобильном ищу контакт Ритки и быстро печатаю сообщение:
«Помнишь, ты мечтала, чтобы я подарила тебе футболку с автографом «КиШа»?» (группа «Король и Шут» — прим. Авт.)
Ответ прилетает незамедлительно:
«С кем надо переспать? Кого убить? Я готова»
Заливаюсь смехом на всё отделение.
— Потише можно, — недовольно кричит Сенечка Юрьевич из дежурки.
— Простите, — виновато отворачиваюсь.
Бросаю убийственный взгляд на Бойцова, красующегося на доске почета. Ненавижу. Везде меня найдет.
— У настоящего мужика всегда есть проверенные варианты, — шепчу, изображая подонка. — Обо всех у меня забудешь… Вот увидишь, гад.
«Так что делать-то?» — перепрашивает Маргарите.
С маниакальным спокойствием печатаю новое сообщение:
«Спать и убивать, надеюсь, не понадобится. А вот несколько фотографий твоей «тройки» в кружевном белье нужны мне позарез»…
До музея-усадьбы добираемся довольно быстро и сразу погружаемся в работу, которой, оказывается, немало. Диадему похитили ещё ночью, когда в здании был только один охранник. Вернее, охранница. Шестидесятишестилетняя Анна Владимировна Карпухина. А территорию усадьбы караулил сторож — её муж-одногодка — Казимир Константинович.
Сигнализация в музее советских времен, поэтому так и не сработала. Да и никаких камер наблюдения нет.
Злоумышленники совершили кражу путем подмены и, возможно, ещё много лет никто бы не догадался, если бы не хранительница музея и постоянный директор — Надежда Львовна Покровская. Она-то и заметила подлог. Диадема Лымарской была усыпана драгоценными камнями — рубинами. Они насыщенного, плотного ярко-красного цвета. А на оставленном преступниками украшениями — полупрозрачные, мелкокалиберные гранаты.
Практически до самого вечера занимаемся опросами. Мы работаем в паре с Яшей, опрашиваем соседей и копируем список последних экскурсионных групп, посещавших усадьбу. Пытаемся собрать контактные данные их руководителей и экскурсоводов. В общем, занимаемся бумажной волокитой.
Миша с майором занимаются допросами главных свидетелей и общаются со следователем.
— Развал, — слышу над головой грубоватый голос. — Завтра встречаемся здесь же с самого утра.
— Товарищ майор, у меня с утра занятия, можно я в отделение поеду? — обращаюсь к Бойцову, но он делает вид, что не слышит.
Демонстративно разворачивается. Все притворяются, что не замечают.
Выходя из дверей старинного здания, повторяю свою просьбу, но снова остаюсь ни с чем. И пока мы всем отделом доходим до автостоянки, просто вскипаю.
— Я сейчас, — киваю Мише.
Как только коллеги усаживаются в машину, поправляю пояс на плаще и придаю лицу отстраненный вид.
— Тимур…
— Что? — раздраженно отвечает он.
На меня не смотрит. Будто я прокаженная. Стыд снова электрическим разрядом по телу прокатывается, ноги слабеют. Неужели я так и буду чувствовать себя виноватой и расхлёбывать последствия той ночи?