- Давно ты здесь? - сознание по-немногу становилось устой
чивым.
- С Корейской войны. Шли уже домой...
- Сорок лет?
- е знаю. Шли в орфолк, да не дошли... Очнулся с раздав
ленными руками и ногами.
- Это Бермуды?
- Я же сказал: не знаю! Думаю - здесь впуклость земли..
- Как это?
- А так... Есть выпуклость, есть вогнутость, а сеть, значит, и
впуклость. -В голове снова пополз туман. Сквозь тюки шерсти го
лос Дейва доносился еле-еле.
- Здесь полно. чертовщины. Ветер - ни зюйд-веста, ни норд
оста, только вверх и вниз. очью - вверх, днем - вниз! Вон, смот- ри, пальмы растут, как веники. и зимы, ни лета - одна погода все время. Дождей нет, только туман все время.
- Ладно, Черт с ним. Отлежусь и дальше... Мне в ью-Йорк...
- Ты что, ничего не понял? Где же это ты видел, чтобы с впук
лости пароходы плавали или самолеты летали?
- А как же?..
- А так же! Я тебе что талдычу? Отсюда никто никогда не уп
лывал и не улетал. Да и сюда только жмурики, да мы с тобой. Был, правда, один еще. Давно уже... о пожил часок и... скис! Пароходы со жмуриками, лодки, плоты. едавно яхту принесло, людей нет, а
запасов полно... Куда они делись? а поверхности земли это может
быть? Консервов всяких, питья, курева здесь - залейся!
- А кто меня -сюда принес, кто живет тут?
Этого я тоже не знаю. Здесь все перепутано. Вроде первобыт
ные, а из автоматов стреляют... А ходят с копьями. Жрут все, что жуется, море приносит, плоды круглый год, коренья, а то и друг
друга... Сам увидишь.
. - А тебя почему не съели?
- Я у них производитель, свежая кровь была... Да теперь, вид
но, и мне крышка.
- Почему?
_ Сожрут они меня. Пол-острова - мои дети. Кровесмешение
идет.
- А что же их мужики!
- е могут!
- Так мы на острове импотентов!
- Считай, что так. Выродились, собаки!
"Интересные дела случаются в нашей сельской местности!" - подумал я. Разговор меня страшно утомил, мысли опять начали пу
таться.
Вечер. Дейв на месте.
- Проснулся? Тебя-то как зовут?
- Рэф.
- Ты откуда? .
- Я? С самолета. Они пожрать дают?
-- Посмотри на столе. И меня угости.
- Что это? - а столе четыре банки американской свиной ту
шенки и пара бутылок кока-колы. В желудке аж что-то завопило.
Ключик-открывашка. Банку я открыл, а встать к Дейву ае могу.
- Поешь сам. Мне потом.
Лопаю тушенку, а Дейв меня в курс вводит:
- Хотели тебя сразу сожрать, им консервы надоели. о хунта
сказали, что ты - свежая кровь, теперь меня сожрут, когда ты го- ворить по ихнему станешь. Пока оставили переводчиком.
- А на каком они говорят?
- а никаком! Слов-то всего штук пятьдесят. И ни одного ци
вилизованного, будто миллион лет оторвались...
- Может с Атлантиды? Или инопланетяне?..
- Уж больно дикие! И пятьдесят слов.
- Как у Эллочки-людоедки?
- У кого?
- Так. У одной знакомой.
- А-а.
- Чем же они занимаются?
- А ничем. Родят ребенка, пустят его кормиться, он и растет
сам по себе. Мужики у них слабаки. Правят бабы, хунта такая. Толь- ко не то, что законов, у них даже обычаев нет, сказок нет, песен. Памяти даже. Ссорятся все только, из-за жратвы, да еще бабы из-за меня. У них этот инстинкт остался - продолжить род. У мужиков
его нет. Те - только пожрать. А у баб ни стыда ни совести. Возбу- дят меня и давай тыкать. Я семя сброшу, тут же другой передают.
Вот, помню, публичный дом в Сеуле, какие девочки были! Пока она
ножки тебе раскроет, она и поблагодарит тебя за то, что ты ее вы- брал, и песенку споет, и за родителей твоих выпьет, и потанцует го- ленькой, и оближет... А здесь! Есть чем, тычат. А нет, сорвут банан, сдерут шкуру и давай...
- Будем думать, как отсюда смыться?
- Да мне-то зачем? У меня что, в цивилизации жизнь лучше бу
дет?
- А что- у тебя там никого нет?
- А если б и были? Сам говоришь - сорок лет! А здесь я - ве
личина! Вот только тебя мне не. надо. Давай я помогу, чем смогу, ты и уматывай. Ты только притворись, что языка совсем понять не мо- жешь. А потом меня опять на руках будут носить, а не держать в
кошолке! Так что жри и спи. Сил набирайся. Ох и накинутся они на тебя, бабы!
Я пощупал пакет с документами и успокоенный уснул..
а рассвете разбудили люди с копьями. Что-то поурчали. Дейв
говорит:
- Вставай. а работу зовут. Имей в виду, они тебе штук трид
цать выдадут, не усердствуй. Сделай двух-трех и падай замертво.
Они это понимают.
Снял спасательный жилет и пошел вслед за копьеносцами. Вышел
на палубу, похоже американского сторожевика, вокруг еще с деся
ток гражданских судов. а берегу вигвамы, землянки, люди очень
похожие в профиль на идолов острова Пасхи. Туман. есильный ве
тер сверху. Жую прихваченный кусок тушенки, перебираемся на бе
рег по доскам. Слабость в ногах. Привели под развесистое дерево. Под ним ящик, на ящике ковер и вокруг человек сорок, в основном женщин. Обступили, чего-то ждут. Кто-то набросил на голову мне
мешок, кто-то по заду шлепнул и кричат что-то вроде: "Хоп-хоп- хоп!" Кто-то забрался в брюки, достал мою сплошную вялость и с сожалением хрюкает. о, понятно, дразнить их не стоит, а то еще
сожрут, не разобравшись.
Протянул руку вперед. Стоит моя впуклая Дульсинея на ящике,
выставив явно женский задик. А у меня с детства есть определенное недоверие к женщинам. Кто-то ляпнул, что у татарок эта самая шту- ка расположена не вдоль, а поперек. Так что я всегда вначале паль- цем проверю, вдоль или как?
Что было делать? Вынул из кармана еще с вечера уложенный
туда эректор, надел его на совершенно вялый член, пошевелил голов- ку, какие-то смутные воспоминания в ней проснулись и пещеристое
тело начало заполняться кровью.
Понемногу разогрелся и работа пошла сносно. Одной, второй,
третьей. - "Все, думаю, на всех все равно не напасешься!" Кричу им на чистейшем русском языке: "Хватит! ет меня больше!" А они почти хором орут понятно что - "Давай еще!" Влил я в четвертую и упал у ее зада. Мешок свалился и я увидел, что они расходятся. Только последняя себя по животу хлопает, хвастает, наверное.