- А мне лучше вызвать спецназ и задержать должностных лиц, препятствующих следствию? – вперил я пристальный взгляд в переносицу хозяина кабинета. - Можете жаловаться хоть лично Президенту. Но это поручение следователя будет исполнено. Любой ценой.
- У вас какой-то юношеский задор, - скривился проректор. - Не по чину, господин майор.
- Хватит болтать попусту. В общем, так. Вы даете все, что мне нужно. Или я беру это сам. Возможно, с причинением травм и увечий – моральных и физических, - я чуть приблизился через стол к проректору, использовав прием «кувалда» - такой ментальный удар, подавляющий волю объекта. И добавил с усмешкой. – Хотя болезненные травмы вам могут и понравиться.
Проектора передернуло, и он слегка опал со своего красивого мужественного лица. Как и следовало ожидать, у этого гламурного существа психика слабовата. Еще пару таких психических ударов, и из него можно будет вить любые узлы – хоть морские, хоть изящным бантиком. Но мне такое счастье даром не нужно. Этот чинуша, почему-то решивший, что ему все позволено, и так сделает, что надо.
- Ну, хорошо-о-о, - жеманно протянул проректор, возвращая себе барственный вид. – Мы же законопослушные люди.
Он нащелкал на внутреннем телефоне, стоявшем в ряду похожих аппаратов на столе, нужный номер. Скупо уронил в трубку начальственное указание. И вскоре в кабинете возникла худая до изнеможения, но очень стильно одетая дама лет пятидесяти, заведовавшая всеми институтскими фондами. Смотрела она на окружающих недобро и, похоже, относилась к полезным служебным существам породы бульдог.
- Алина Михайловна. Господин из ФСБ будет проводить у нас следственные действия. Окажите ему необходимую помощь, - снисходительно махнул рукой проректор.
Дама строго посмотрела на меня, видимо, справедливо полагая, что я больше похож на пирата с Ямайки, чем на доблестного сотрудника органов контрразведки. Но возмущаться не стала. Только указала на дверь и повелела добрым тоном и словом постового милиционера:
- Пройдемте!
Писатель ждал меня в коридоре. Я кивнул на него, отрекомендовав:
- Это наш консультант.
- О, вы теперь служите в ФСБ, Леонтий Авенирович? – язвительно осведомилась дама, глянув на Писателя, судя по всему, давно ей знакомого.
- На что нищий литератор с голодухи не пойдёт, - только и развел руками тот.
- Ну да, ну да, - дама вдруг совершенно по-человечески и иронично улыбнулась, и стало понятно, что она не бульдог, а актриса, подстраивавшаяся под царящие в этом клоповнике сумасшедшие нравы. - И что вам нужно, товарищ из ФСБ и нищий литератор?
- Папку с западно-немецкими и китайскими гравюрами – поведал Писатель. - Инвентарный номер двадцать девять сто один.
- Не вижу проблем, - сказала Анна Михайловна. - Она в подвале, куда перенесли все архивные материалы.
Как я понял, благодаря именно ее стараниям в подвале все находилось в идеальном порядке. Поэтому долго искать папку с гравюрами не пришлось.
- Вот, - главная хранительница институтских сокровищ сверила номера по книге учета и положила объемистую, больше метра в длину, папку на большой деревянный стол в центре подвала, освещаемый тремя сильными настольными лампами. - То, что вы искали.
Писатель открыл папку. Я стоял за его спиной, наблюдая, как он лихорадочно просматривает ее содержимое.
Итог был таков. Папка – в наличии. Содержимое в виде старых гравюр – оно тоже на месте. А единственный лист, который нужен мне, как водолазу кислород, отсутствовал.
- В этой папке он был, - растерянно произнес Писатель. – Я же видел.
Анна Михайловна, поняв, что происходит нечто экстраординарное, глубоко вздохнула от гнусной неожиданности и на миг даже как-то потерялась, сникла. Но тут же собралась. Стала деловито и быстро листать журналы учета, пересчитывать страницы. В итоге вынужденно согласилась:
- Одного листа не хватает!
Она посмурнела, как грозовая туча. Представляю, сколько сил ей стоило содержать тут все в порядке. И вдруг недостача. Да еще выявлена чекистами. Наблюдая за ней, я уверился в глубине души, что она не при делах. Для нее это все как гром среди ясного неба.
- И кто же его мог взять? - сдерживая чувства, нарочито спокойно произнес я.
Сказать, что я испытал разочарование - это ничего не сказать. Второй раз за время Поиска быть рядом с обещанным Предметом и хватать вместо него воздух – это хорошенько бьет по нервам Старьевщика, всем существом нацеленного на результат. Да и в момент кульминации Поиска просто так Предметы не пропадают.