Пару раз Роман успевал увидеть идущих навстречу людей и тогда поспешно переходил на другую сторону. Прошло около получаса, и он, наконец, оказался в районе частных застроек. Маленькие деревянные или кирпичные домики, дощатые заборы, фруктовые сады. Это все придало ему уверенности. В любой момент он мог сигануть через забор и спрятаться в саду.
Сейчас все свое внимание майор переключил на поиск двора, где могло остаться на веревках на ночь белье, точнее одежда. Он прошел более тридцати домов, заглядывал где через забор, где через калитку во двор. Увы, никто из хозяев не догадался оставить сушиться на ночь какие-либо штаны и рубашку.
Прошел час, второй… Ветров осматривал дворы уже четвертой или пятой улицы. И без того редкие прохожие исчезли, и теперь Роман почти даже не глядел на улицу. Он старался передвигаться быстро. Роману не верилось, что во всем частном секторе не найдется человека, не оставившего на веревке хоть одну нужную ему вещь.
«Хоть бы рубашку подыскать», — подумал он. Он снял пижаму и быстрым движением оторвал предательски белый воротничок. Хотел было выбросить лоскуток, но передумал и сунул в карман.
«Бережливым становлюсь», — горько подумал он, снова надевая на себя пижаму.
Легкая пижама перестала согревать, и Роман заставил себя передвигаться еще быстрее…
Прошло еще более часа, но он ничего не нашел. Ветров остановился у последнего дома. Впереди чернело и манило поле. Город заканчивался, казалось, шагни туда, в эту темень, и ты в безопасности. Там уж точно бояться некого, никого не встретишь.
Вздохнув, Роман двинулся вдоль забора, туда, где должна быть следующая улица этого пригородного района. Минут через десять он оказался в начале, вернее, в конце улицы. Метрах в восьмидесяти на столбе светился фонарь. Он слегка раскачивался на легком ветру и жалобно поскрипывал.
Роман по привычке заглянул в первый же двор и, ничего не увидев, на мгновение приостановился в раздумье: стоит ли переходить улицу, чтобы проверить двор напротив. Вдруг он увидел во дворе напротив отблеск пламени. Не мешкая, Ветров двинулся через дорогу туда. Он сразу же понял, что горит костер. При тусклых отблесках пламени он понял, что костер горит во дворе строящегося дома. Оставаясь за дощатым забором, стал наблюдать. У костра на чурбане сидел мужчина, длинной палкой помешивал горевшие дрова.
«Может, что-нибудь варит, тогда есть шанс поесть», — подумал Ветров и осторожно двинулся вдоль забора. Вскоре он убедился, что мужчина ничего не варит на костре.
Скорее всего, он просто грелся у огня. Забор закончился, и впереди он виднелся только у следующего дома.
Роман долго наблюдал и думал, что делать, стоит ли окликать этого человека. Складывалось впечатление, что больше ни во дворе, ни в доме никого нет, и Ветров решился. Он как можно спокойнее произнес:
— Добрый вечер! Можно к вашему шалашу?
Мужчина встрепенулся и быстро встал на ноги:
— Добрый… Кто там?
— Вы разрешите войти?
— А что тут спрашивать, ворот же, видишь, мил человек, нет. Давай заходи, а то я тебя из-за костра не вижу.
Ветров зашагал к костру:
— Еще раз добрый вечер!
— Да уже можно смело говорить «доброй ночи». Проходи, мил человек, вон чурка стоит, присаживайся.
Майор чувствовал, что мужчина напрягся, переложил палку из левой руки в правую. Он спросил:
— Что это вы в ночи прогуливаетесь?
— Дурак, поэтому и прогуливаюсь. Нас привезли в госпиталь. Еще было светло, автобус остановился у реки. Сказали, что будем долго торчать, места в госпитале только к вечеру освободятся, — придумывая на ходу, начал рассказывать Роман, — а я встретил одну молодуху, поболтали, познакомились. Черт меня дернул проводить ее, каким-то пустырем пришли сюда, в дом она не пригласила, и я как побитый пес побрел обратно. Поплутал немного, пришел на место стоянки, а там пусто: ни автобуса, ни мужиков нет. А тут уже темнота наступила. Решил пойти к этой молодухе, попроситься на ночь и уже утром искать этот чертов госпиталь.
— А ты чем болен?
— Ни триппером, ни сифилисом… Служу в армии, а в службе, сами знаете, всякие происшествия бывают. Случаются и переломы, и синяки, и шишки…
Отвечая, Ветров успел рассмотреть мужчину. Ему уже около пятидесяти. Одет неряшливо. Явно сторож. И, упреждая следующий вопрос, Роман спросил:
— А вы кто, сторож?
— А где ты видел, чтобы сторож ночью не спал? Нет, я хозяин этого дворца, видишь — в полтора этажа. Думаю, что к зиме дострою.