Вихрь не успел додумать всего, потому что его вызвали на допрос не через полчаса, как обещали, а через пятнадцать минут.
— Вы знаете этого человека? — спросил шеф, указывая глазами на Муху.
Вихрь сразу понял, что перед ним в кресле Муха. Скуластый, высокий, бровастый парень в модном костюме — накладные карманы, материал елочкой, большие подложные плечи, хлястик, в карманчике у лацкана — уголок платка.
— Нет, этого человека я не знаю.
— А вы? — обратился шеф к Мухе.
— Не встречались, — ответил тот, помедлив. — По-моему, я там его не видел.
— Кто к вам должен был прийти на связь и где? — спросил шеф Муху.
— В селе Рыбны, возле костела.
«Все, — спокойно подумал Вихрь. — Он сволочь, он продался...»
— Как он должен быть одет?
— Кто?
— Человек от Бородина.
«Все, — снова подумал Вихрь. — Он развалился до конца, если сказал им про Бородина. Он сволочь, вражина, продажная тварь... А если он и раньше был с ними?»
— В синем костюме, в кепке и с белым платком в левой руке.
Шеф подмигнул Вихрю и сказал:
— Все сходится, а? Синий костюм, платок в портфеле чистенький...
Вихрь хмыкнул:
— У меня и кепка была, когда я выбрасывался. Коричневая, в красную прожилочку. Кстати, какого цвета должны были быть туфли у того, кто шел к вам на связь? — спросил Вихрь Муху.
— Про цвет ботинок мне не сообщали.
— Ну?
— Нет, не сообщали.
— Вы в каком звании? — спросил Вихрь.
Он задавал вопросы очень быстро, и Муха так же быстро ему отвечал.
Длинный гестаповец с трудом успевал переводить вопросы и ответы своему шефу.
— У меня нет звания.
— То есть?
— Меня забросили, потому что я был связан с Львовским подпольем, выполнял их поручения.
— Что-то вы финтите, — сказал Вихрь. — Я в разведке не первый день, но, насколько мне известно, командование цивильных мальчиков в тыл не засылает. Это во-первых. Во-вторых, что-то я не верю вашим данным про синий костюм, платок и кепку — только лишь. Мы всегда довольно тщательны в описании внешних данных агента или резидента. Мне, например, известно, что человек, который будет со мной на связи, должен быть одет в вельветовую черную куртку, серые брюки, заправленные в немецкие солдатские кирзовые сапоги с голенищами раструбом...
Шеф сказал:
— Вы в прошлый раз не уточняли деталь с сапогами.
— По-моему, я имею дело не с подготовишками от контрразведки.
Длинный и шеф переглянулись.
— И тем не менее... — сказал шеф. — Ваш связник знает вас в лицо?
— По-видимому.
— Почему вы так думаете? Если Муха не знает в лицо своего резидента, то почему «вельветовая куртка» обязан знать вас?
— Потому, что «вельветовая куртка» — офицер Красной Армии и ему полностью доверяло руководство.
Вихрь теперь старался посеять в гестаповцах недоверие к Мухе. Он играл точно, хотя не знал всех скрытых пружин, которые помогали ему в этой быстрой и единственно возможной сейчас игре: давала себя знать давнишняя вражда между военной разведкой Канариса и ведомством Кальтенбруннера. А Муха как раз и попал в эти жернова: на него по своим каналам вышелполковник военной разведки, абвера, Берг, а он, не зная всех тонкостей этой давней вражды между абвером и гестапо и считая немцев единым, слаженным государственным организмом, предложил свои услуги и гестапо — между встречами с Бергом, который, во-первых, никогда не ходил в форме, а во-вторых, говорил по-русски, как русский, потому что в тридцать втором году закончил химический факультет МГУ. Гестапо, конечно же, знало о работе Берга с Мухой, и поэтому всякая компрометация этого агента абвера входила в перспективные планы гестапо: потом, позже, при случае, поставить Бергу подножку — мол, работает с заведомым дезинформатором, либо с дезинформатором невольным, либо с бесперспективным — с оперативной точки зрения — человеком.
— Мне тоже доверяло руководство! — сказал Муха обиженно. — Меня сам Бородин провожал!
— Как фамилия Бородина? — спросил Вихрь.
— То есть как — фамилия? Бородин.
Шеф и длинный снова переглянулись. Вихрь рассмеялся.