Паша. Нѣтъ. Такъ вспыхнула, досадуетъ.
Андрей. На кого?
Паша. Да на Волжина, Григорія Петровича.
Андрей. Ну?
Паша [съ улыбкою]. Не дивимъ мы его. Сказала ей: ему, молъ, въ насъ и примѣтить нечего — вспыхнула.
Андрей [значительно сдвинувъ брови]. Отъ этого. Гмъ!
Паша [робко]. Да вѣдь къ слову пришлось про Волжина-то, Андрей Филатычъ. Она и прежде была неспокойна.
Андрей. Будетъ!
Паша. На нее какъ найдетъ, самъ знаешь… [Застѣнчиво]. Опять же, насъ вмѣстѣ видѣла… приласкалъ ты…
Андрей [съ горечью]. Нужны мы ей, какъ же! [Паша испуганно смотритъ на мужа]. Нѣтъ, Прасковья, у меня пелена съ глазъ спадать стала. Видѣлъ я вчерась, какъ Федосья Игнатьевна господина Волжина въ лодкѣ катала, сама гребла. Взмахнетъ веслами — грудь на выкатѣ, сама извивается, брызгами его обдаетъ, смѣется… Пѣсню потомъ затянула. И пѣла-жъ! По водѣ понеслось, въ лѣсу откликалось, въ тростникахъ замирало, заслушаться надо! А выплыли на стремнину, какъ вскочитъ, да ну лодку качать! «Утоплю, — кричитъ. — Что, боитесь?! Бойтесь меня, Григорій Петровичъ, я страшная»! — Это что-жъ будетъ такое, а?… Нѣтъ, Паша, у меня на эти дѣла глазъ зорокъ. [Отходитъ и смотритъ на прудъ].
Паша [про себя]. Господи, опять бѣда!.. Какъ говорилъ-то! [Печальная тихо идетъ къ калиткѣ].
Андрей. Паша!
Паша [останавливаясь]. А?
Андрей. Волжинъ съ Провомъ сюда гребутъ. Чай пить позову. Накрой-ка въ саду. Федосья у матери?
Паша. Къ ней пошла.
Андрей. Ну, такъ живѣе. [Паша уходитъ въ домъ]. Сюда гребите, ко мнѣ! Берегъ крѣпкій, не вязко.
ЯВЛЕНІЕ VII
Андрей, Волжинъ и Провъ [подъѣзжаютъ въ лодкѣ]. Паша и Иванъ Хохуля
Андрей. Накатались? [Киваетъ на бреденъ на лодкѣ]. Иль рыбу ловили?
Волжинъ. Нѣтъ, Прова разсказы слушалъ.
Паша. Пособи-ка, Иванъ. Такъ. Стульевъ изъ горницы вынеси. [Приготовляетъ чай. Хохуля уходитъ въ домъ].
Андрей. Старикъ у насъ мастеръ разсказывать, Милости просимъ, Григорій Петровичъ, чайку попить съ нами. А ты, Провъ, погляди-ка на мельницѣ. Виногробскіе, видѣлъ я, возы подвезли.
Провъ. Пойду, батюшка. [Привязавъ лодку, уходитъ].
Андрей. Мужикъ добрый. Про что-жъ онъ вамъ?
Волжинъ. Все про курганъ.
Андрей. Вонъ энтотъ? [Указываетъ черезъ прутъ влѣво]. Костянымъ называется. Каждый годъ изъ него по овражкамъ страсть костей вымываетъ. Просимъ покорно! [Идутъ съ Волжинымъ къ калиткѣ]. Сѣча въ татарщину была тутъ великая. [Пропускаетъ Волжина въ калитку]. Пожалуйте! По веснѣ нонче кувшинчикъ съ монетками вымыло, да копье мурзамецкое.
Паша [на поклонъ Волжина]. Здраствуйте, Григорій Петровичъ!
Андрей [Ивану, выносящему стулья]. А Федосья Игнатьевна? Проси чай, молъ, кушать. И матушку зови. [Иванъ уходитъ. Подавая Волжину стулъ]. Просимъ покорно. [Пашѣ]. Искрестилъ баринъ нашъ прудъ вдоль и поперекъ, всѣ мѣста, чай, спозналъ. Вчерась съ маіоршею… [Волжину], то бишь, тетенькой вашей… кататься изволили?
ЯВЛЕНІЕ VIII
Андрей, Волжинъ, Паша, Фена и Авдотья Ивановна
Феня [въ дверяхъ, съ распущенными волосами]. Каталась. Глядите, какова! [Встряхиваетъ годовой]. Точно русалка.
Авдотья Ивановна [входитъ]. Велѣла мнѣ, старухѣ, волосы себѣ расчесывать, хе-хе! [Волжину]. Здравствуйте, баринъ! — Сызмальства это любила. Нѣтъ-нѣтъ, да скажетъ, бывало: ну-ка, мать, возьми гребень, побалуй. [Обѣ садятся къ столу. Феня рядомъ съ Волжинымъ. Паша проворно наливаетъ и подаетъ чай].
Андрей. Такъ-то пригляднѣе будетъ.
Феня [Волжину]. На русалку похожа?
Волжинъ [улыбаясь]. Не совсѣмъ.
Феня. А какія же русалки бываютъ?
Авдотья Ивановна. И, матушка, кто ихъ видалъ!
Феня. Да Григорій Петровичъ первый тебѣ. Говоритъ, я не похожа, значитъ, настоящихъ видалъ.
Волжинъ [разсѣянно слушавшій, вынимаетъ сигару]. Курить позволяется?
Авдотья Ивановна. Кури батюшка, кури. Мы не старой вѣры. [Волжинъ закуриваетъ].
Андрей. Ха! [Волжину]. Только было Федосья Игнатьевна разошлась, про русалокъ вамъ, пригожа-ль такъ, а вы… ха-ха! о табакѣ!