Авдотья Ивановна. Какой же такой зудъ, Архипъ Ѳомичъ? растолкуй ты мнѣ, батюшка.
Архипъ. А вотъ какой: мѣста себѣ человѣкъ не находитъ, пить, ѣсть пересталъ; по ночамъ зудъ этотъ ворочаотъ, ворочаеть его съ боку-то на бокъ, ажъ злость возьметъ. На глазахъ она — ничего; чуть отвернулась: «Архипъ! гдѣ Феня?»… «Архипъ, куда Фенюшка ушла?»… Тьфу! Хворалъ вотъ, три дня въ постели вылежалъ. Отчего? Думаете, правдашная болѣзнь прикрутила? Ни Боже мой! Тотъ же все зудъ: ссора вышла — цѣловаться вздумалъ.
Авдотья Ивановна. Правда?
Архипъ. А какъ бы вы думали! За то и взбучили-жъ его!
Авдотья Ивановна. Федосья?
Архипъ. О-о! Выскочилъ ко мнѣ красный, точно изъ бани съ полка. — Что, молъ, сударь, попробовалъ?.. Тьфу!
Авдотья Ивановна. Вотъ дѣла-то какія!.. Никакъ Федосья идетъ. [Уходитъ въ заднюю дверь].
ЯВЛЕНІЕ VI
Архипъ и Феня
Феня. Тебѣ что?
Архипъ. Максимъ Гаврилычъ прислалъ.
Феня. Зачѣмъ?
Архипъ. Извѣстно — за вами. Мало ругали его, еще хочется.
Феня. Точно что мало. Такъ ты своему Максиму Гаврилычу и скажи.
Архипъ. Н-да!
Феня. Я думала, путный онъ человѣкъ. Живетъ, вижу, въ грязи, ѣстъ Богъ знаетъ какъ, во всемъ у васъ безпорядокъ…
Архипъ. Тьфу!
Феня. Ты чего?
Архипъ. Непорядокъ. А дальше-то что?
Феня. Да все тоже. Одинокій. Отчего, думаю, не помочь старику? Сжалилась, отскребла, отчистила васъ съ нимъ, а онъ чортъ знаетъ что вздумалъ…
Архипъ. За вами присламши. Вѣрно. Слушайте-ка. Въ сорокъ девятомъ году мы съ Максимомъ Гаврилычемъ въ Венгерскую компанію ходили. Было страженіе. Вотъ одинъ черномазый возьми да и всади ему саблю въ это самое мѣсто [указываетъ выше лопатки]. Ну, не вынеси я Максима Гаврилыча на себѣ, тамъ бы ему и косточки сложить. Анъ вынесъ, и святыя Анны съ бантомъ ему повѣсили.
Феня. Такъ что же?
Архипъ. А то же, что никакой при насъ женщины въ то время не состояло, одни управлялись, и по сю пору — слава те Господи — живы. Грязь у насъ точно завелась, когда чистить стали, и безпорядокъ пошелъ, когда порядки вводить начали. Только всего. А вы пожалуйте, потому Максимъ Гаврилычъ приказалъ привести.
Феня. Пошелъ вонъ!
Архипъ [опѣшелъ]. То есть какъ же такъ?
Феня. Значитъ, уходить. Ступай!
Архипъ. Что же я ему скажу? Эдакъ придешь, неравно чубукомъ отгладитъ. Нѣтъ ужъ вы, Федосья Игнатьевна…
Феня. Работниковъ кликнуть, чтобъ вытолкали тебя? Пошелъ!
Архимъ [пятится къ двери]. Хмъ, командеръ какой! А вы вотъ что…
Феня [топаетъ]. Вонъ!
Архипъ. Тьфу! [Быстро вывертывается на дверь].
ЯВЛЕНІЕ VII
Феня и Авдотья Ивановна
Феня. Придете еще, накланяетесь!
Авдотья Ивановна [входитъ]. Никакъ ты выгнала Ѳомича-то?
Феня. Выгнала.
Авдотья Ивановна. Звать что ли приходилъ?
Феня. За мною.
Авдотья Ивановна. Рехнулись они съ маіоромъ, право!
Феня. Мать, не лукавь. «Маіорша» я — къ маіору мнѣ и уйти.
Авдотья Ивановна. Ну вотъ!.. Зачѣмъ не дѣло говорить, Феня?
Феня. Не лукавь, говорю. Сказаннаго не воротишь и къ маіору я уйду. Не потому уйду я, что вы съ Пашею этого хотѣли. Лебеду выполоть, да выбросить легко, а объ меня руки, пожалуй, поколешь. Такъ не поэтому; а помню я, мать, ласку и заботу твою, помню, что ты меня, подкидыша, въ дочери къ себѣ приняла…
Авдотья Ивановна [подходитъ съ ласками]. Фенюшка, милая моя, развѣ-жъ я тебя не люблю!…
Феня [отстраняется]. Нѣтъ, оставь это, теперь оставь. Я все помню и что нынче вышло у насъ — не забуду. Слушай же. Ради добра твоего, я уйду. Какъ устроюсь — не ваша забота. Но Андрея Филатыча попрежнему гнать отъ себя не стану; стыдить его, жену ему выхвалять тоже не стану. Это ужъ теперь ваше дѣло будетъ. Такъ ты и Прасковьѣ Павловнѣ отъ меня скажи. [Идетъ къ задней двери, но встрѣчается съ Териховымъ].
ЯВЛЕНІЕ VIII
Феня, Авдотья Ивановна и Териховъ
Феня. Вы зачѣмъ?
Териховъ. Я?.. [Осмотрѣлся]. Авдотья Ивановна, здравствуй!