— Разглядываешь дорогу в ад? — Векман в последнее время очень мрачно шутил, не отказал себе в этом удовольствии и сейчас. В чeм-то был прав. Если из этого оврага вывернутся русские танки, то они все получат билет в один конец — в гости к дьяволу. Хотелось бы в рай, но в последнее время Гофман всe больше и больше сомневается в таком варианте развития событий. Все они великие грешники, ибо все они страдают смертным грехом гордыни. Все! От придурошного, Гофман ничуть не боится этого слова, фюрера до последнего лагерного охранника. И сам Гофман не исключение.
Векман протянул своему командиру фляжку со шнапсом. Всe же среди разнообразного барахла, которое всякие мелкие фюреры со своими фрау тащат в тыл, попадаются порой очень полезные вещи. К примеру, ящик мясных консервов, приятно разнообразивших опротивевшее меню ротной кухни. Или бочка шнапса, зачем-то понадобившаяся хозяйственному почтовому служащему, чьe имущество было выброшено на дорогу позавчера. Особенно шнапс, ибо он помогал держать в узде окончательно сдавшие нервы.
Гофман отхлебнул из фляжки и передал столь ценную жидкость старику Мильке. Дед Клауса приложился к огненному эликсиру и передал флягу дальше — Граве. Притушив глупое чувство страха, солдаты разведывательного отделения продолжали наблюдение за обширным пустырeм раскинувшимся перед ними. Не по-немецки обширным. Настораживало, что столько ценной земли вблизи от столицы не приведено к порядку, но пара складов в стороне от их позиции говорили, что строить что-то собирались, но просто не успели. Эти склады были изрядной приманкой для противника. Если русские собираются что-либо делать на участке их батальона, то они непременно выйдут к этим строениям.
Поначалу и они сами собирались устроиться на одном из этих складов, но потом передумали. Оборонять их Гофман с подчинeнными не собирался, да и сил на это не было. А уйти незаметно по открытому полю, протянувшемуся со стороны немецких позиций, было проблематично. Это русским с их стороны удобно. Вынырнул из оврага, пару десятков метров под прикрытием кустарника прополз и ты уже под стенами.
И если Гофману не изменяет зрение, то именно это они сейчас и делают. Тихо свистнул Векман, показывая, что он тоже заметил это движение. Гофман поднял бинокль и приготовился считать. Один, два… На полутора десятках пришлось остановиться и нырять под прикрытие кустов. Противник забрался внутрь, осмотрелся, устроился у ближайшего окна и занялся тем же самым, что и Гофман со своими людьми, то есть наблюдением за окрестностями. Но наблюдение это полбеды, в соседнем окне русские начали устанавливать тяжeлый, но очень эффективный станковый пулемeт. А это уже ответ на главный вопрос, что они собираются делать? В разведывательный рейд тяжeлый станкач с собой не потянут. Значит, будут оборудовать опорный пункт. А уверенные действия подтверждают, что здание внутри уже обследовано, мины, если были, сняты, а самое главное — внутри кто-то из русских уже был. Поэтому они поступили абсолютно правильно, что не попeрлись в сторону этого склада занимать такую удобную позицию. Уже валялись бы где-нибудь в глухом тупичке с перерезанными глотками.
Конечно, Векман с Граве втихомолку обсуждают планы сдачи в плен, да и старик Мильке в последнее время очень часто крутится в их компании. Но вряд ли передовой дозор будет разбираться с их намерениями, в расход — и все проблемы. Если уж сдаваться в плен, то тыловым подразделениям, те в горячке боя не пристрелят и нож в печень не воткнут. Остаeтся надеяться, что солдаты его отделения прекрасно это понимают.
Страх плена в последнее время изрядно ослаб. Всe же быть живым, пусть и в Сибири, намного лучше, чем валяться в придорожной канаве с простреленной головой или вываленными внутренностями. Тем более, что зима позади — снег даже в Сибири должен закончиться, а обычной работы Гофман не боится. В крайнем случае можно покидать снег, расчищая дорогу на Чукотку. Кажется, именно это обещал доктор Геббельс в последней программной речи.