За столом наступила неловкая тишина, которую нарушил майор Драгунский. Танкист прибыл в корпус раньше остальных членов комиссии для встречи со старыми друзьями и сослуживцами, провeл здесь более суток и сейчас сидел мрачнее любой тучи.
— Дожили. — Начал он злым голосом. — Мы на фронте кровь проливаем, в танках горим, гибнем тысячами — ради чего? — Майор вскинулся и посмотрел на другую сторону стола, где сидели офицеры Еврейского корпуса. — Чтобы вы тут жрали, пили, воровали, баб щупали и от фронта прятались.
Большинство офицеров, знавших, что у Давида Абрамовича под Штетином погиб брат, стыдливо опустили глаза. Только генерал Крейзер одeрнул его.
— Ты, майор, говори, да не заговаривайся. — Гневным голосом попытался он поставить на место младшего по званию. — Я от опасности никогда не прятался. И боевых наград у меня не меньше твоего. — Генерал кивнул на грудь майора, украшенную звездой героя и четырьмя орденами.
— А я, товарищ генерал, вас в трусости и не обвиняю. — Приподнялся из-за стола майор Другунский. — Но кроме вас тут хватает и других людей, которые меня, боевого офицера, дураком и гоем обзывали из-за того, что я на фронте свою Родину защищаю. — Танкист замолк на короткое время, скользнул взглядом по груди генерала и добавил. — А насчeт наград. Не вижу я их, товарищ генерал. Ни орденов, ни звезды героя. Стыдитесь носить? Или ваши новые друзья запретили?
Генерал просто онемел от такой наглости, а танкист окинул взглядом противоположную сторону стола и продолжил свою отповедь.
— Да и у вас, товарищи офицеры, наград не видно. Не успели Родину поменять, как от советских орденов и медалей открестились. Из «товарищей» в «господа» переквалифицировались.
— Да ты как со старшими по званию разговариваешь, майор? — Наконец-таки нашeл нужные слова генерал Крейзер. — Под арест захотел?
— Я, господин генерал, к вашей армии не принадлежу. И на ваше генеральство мне наплевать. — Отпарировал Драгунский. — А ещe я сделаю всe возможное, чтобы никто из моих родственников и друзей в вашем войске не оказался.
Майор Драгунский повернулся к генералу Зайцеву, спросил разрешения покинуть совещание. Виктор только сдержанно кивнул. Майор отдал честь и отправился к выходу.
На этот раз тишина наступила надолго. Приходил в себя генерал Крейзер. Вертели в руках различные предметы присутствующие офицеры, переваривая отповедь танкиста Драгунского. Размышлял Виктор.
Нет слов, майор устроил неожиданный сюрприз, который не лез ни в какие ворота. Конечно, следовало напомнить офицерам Еврейского корпуса о том, какая страна их вырастила и воспитала. Но не в такой оскорбительной форме. Что же именно произошло у него при встрече с друзьями? Что эти идиоты наговорили храброму и бескомпромиссному майору?
Но дело сделано. Первая встряска произошла, пусть и не в том виде, как хотелось генералу Зайцеву. Пора переходить и к серьeзным вопросам.
— Я думаю, что текущие дела могут решить и ваши заместители, товарищ генерал. — Обратился Виктор к командиру Еврейского корпуса. — У нас есть более серьeзный разговор. Для него достаточно будет вас и генерала Хацкилевича.
Ещe не отошедший от спора с танкистом Драгунским, генерал Крейзер отдал команду и все остальные офицеры его корпуса встали и направились к выходу. Поднялись и пошли вслед за ними и члены московской комиссии, как было обговорено заранее. За исключением самого генерала Зайцева, полковника Зенковича и подполковника Гладышева. Уже за дверью с проворовавшегося интендантского полковника двое еврейских офицеров торопливо оторвали погоны, сняли портупею и повели куда-то в сторону. Кажется, это дело не оставят без последствий.
— Так о чeм у нас будет серьeзный разговор, товарищ генерал? — Повернулся к Виктору генерал Крейзер.
— О заговоре, который зреет в вашем корпусе, товарищ генерал. — Ответил ему генерал Зайцев и не удержался от того, чтобы добавить. — Или господин генерал?
Крейзер дeрнулся, как от пощечины, встал со своего места.
— Товарищ генерал, я не понимаю на каком основании меня оскорбляют? Вначале этот майор. Теперь вы. Прошу дать мне объяснения. — Генерал наливался гневом. — И какие доказательства вы можете предоставить в подтверждение столь тяжкого обвинения о заговоре?
— Успокойтесь, Яков Григорьевич. — Виктор перешeл на имя отчество, как и принято в русской армии между офицерами при приватной беседе. — Мы не карать вас сюда прибыли, а помочь командованию корпуса разобраться с возникшей проблемой. — Он повернулся к полковнику Зенковичу. — Семeн Наумыч, ознакомь, пожалуйста, товарищей генералов со своей информацией.