— Я не понимаю, чего тут такого сверхкриминального? — Подал голос генерал Крейзер, отрывая генерала Зайцева от раздумий.
Виктор с удивлением посмотрел на него. Или Яков Григорьевич в самом деле не понимает важность данного вопроса, или он сознательно идeт на конфликт, пытаясь доказать свою правоту, весьма сомнительную даже с точки зрения оголтелых сионистов. Одно дело вломиться в Палестину, в которой, согласно преданиям, когда-то было государство их предков, и совсем другое пытаться оторвать часть территории дружественного государства, выступающего к тому же одним из главных сторонников создания будущего Израиля, так как ни Англия, ни Америка ничего, кроме пустой болтовни, в помощь не предложили.
— Генерал, а вам не кажется, что нужно поинтересоваться мнением населения Крыма? — Виктор добавил в голос холода, демонстрируя командованию Еврейского корпуса, что их точку зрения никто разделять не собирается. — Или вы окончательно перешли на сторону ваших ортодоксов, уверенных в том, что только они являются людьми, а все остальные всего-навсего двуногий скот?
Генерал Крейзер побледнел, реагируя на это обвинение, но продолжал упрямо молчать, не обращая внимания даже на недовольные взгляды со стороны своего начальника штаба. Хацкилевич встревожено наблюдал за развитием конфликта, но пока ограничивался только безмолвными попытками урезонить своего командира.
— Так вот, товарищ генерал. Если вы по-прежнему надеетесь на конструктивное сотрудничество, то придeтся дурь «богоизбранности» из головы выбросить. И уяснить простую истину — все люди одинаковы. — Виктор продолжал нагнетать обстановку. — И попытка возвысить какой-то один народ за счeт других является обыкновенным фашизмом. Разве ваши деятели не осудили его ещe несколько лет назад?
— Разве я говорил что-нибудь об исключительности евреев? — Вскинулся генерал Крейзер.
— Говорить совсем не обязательно. Достаточно так думать. — Подал голос полковник Зенкович. — Ты, товарищ генерал, можешь пытаться обмануть их. — Полковник показал пальцем в сторону генерала Зайцева и подполковника Гладышева. — Но я тоже «жидовского племени», и прекрасно понимаю, что ты думаешь на самом деле и что, из представленного тебе, пытаешься скрыть.
— Ничего я не пытаюсь скрыть. — Генерал опустился на свой стул. — Просто не верю тому, что вы тут мне наплели.
— А вот это ты, генерал, зря. — Виктор опять взял инициативу в свои руки. — Конечно, твои соратники за границей попытаются объяснить всe, что мы сотворим с твоей группой, как фальсификацию, но ты-то прекрасно знаешь, что это не так.
— Товарищ генерал, может быть, Троцкий со своими соратниками в чeм-то и виноват, но я тут ни причeм. — Устало продолжил генерал Крейзер, уже прикидывая себе, судя по всему, тот район Чукотки, где ему придeтся провести последние дни своей жизни до неминуемой смерти от непосильного труда или случайной пули при попытке побега. — Я никакого заговора не готовил, и никакие территории от Советского Союза отторгать не пытался.
— Ты, Яков Григорьевич, опять пытаешься обвинить нас в том, что мы тебя собираемся засудить. — Вмешался полковник Зенкович. — А, ведь, наша комиссия пытается тебя спасти. И не только тебя, но и всех военнослужащих вашего корпуса.
Генерал Крейзер попытался скептически скривиться.
— А вот это ты, господин генерал, зря. — Сказал Виктор, которому начал надоедать этот балаган, повернулся к полковнику Зенковичу и подвeл итог этому разговору. — Семeн Наумыч, расскажи ему всe, что удалось добыть твоей агентуре.
Полковник Зенкович вынул из своего портфеля самую главную папку, которую они договорились поберечь именно на этот, крайний, случай, окинул отрешeнным взглядом командование Корпуса самообороны Израиля и начал читать содержимое документов, спрятанных в этой папке.
— Операция «Восточный дервиш»… — Полковник Зенкович начал читать перевод одного из самых секретных документов их отдела, полученных от английской резидентуры за последний месяц.
Виктор пытался уловить изменения эмоций на лицах сидящих напротив него генералов Еврейского корпуса, пропуская содержимое доклада мимо ушей. Он его знал чуть ли не наизусть. С того самого момента, как шифровальщик отдела притащил данный листок бумаги в его кабинет.
В общем-то всe там было, как и предполагали аналитики его отдела. Сами англичане в драку, естественно, ввязываться не желали, усердно подталкивая всяких идиотов, которым «национальное величие» заменяло остатки пропитых в английских пабах мозгов. Конечно, эти людишки сами собой ничего не представляли, но «на родине» у них были весьма влиятельные родственники, которым финансовое состояние не позволяло покинуть «горячо любимый фатерлянд».